"Степные волки" и прекрасные крестьянки.

[contemplator]

Телеги, запряженные волами, скрипят и вязнут в глине. Войлочная кибитка намокла, внутри сыро. Рядом, держась за оглобли, идут мужчины и женщины с детьми. Как стемнеет, они разобьют лагерь, а утром снова тронутся в путь. Им нужно найти новое пастбище для скота. На прежнем месте многочисленному племени не прокормиться.

На западе много равнин с сочной травой, полно озер с рыбой. У земледельцев можно выменять зерно, ткани, украшения. Пришлым есть чем торговать: они неплохие кузнецы, гончары и косторезы. Зимой, когда работы меньше, они сформируют отряды молодых мужчин и отправят их на разведку новых земель.

Возможно, именно так переселялись древние обитатели степей Прикаспия и Причерноморья. Они не строили городов и поселений, не пахали землю. Зато умели вытёсывать колёса из цельных кусков дерева, делать телеги. Ведь чтобы пасти стада овец, волов, лошадей, перегонять их на разные пастбища, нужны средства передвижения. Верховой езды степняки ещё не знали, не владели письменностью.

Древние скотоводы хоронили своих умерших в больших ямах, и археологи назвали эту культуру ямной. Изнутри ямы выстилали растительными циновками, покойника укладывали на спине, с согнутыми в коленях ногами, положив под голову подушку из трав. Обсыпали охрой, оставляли рядом глиняный горшок с едой, костяные украшения, медные ножи, пластины, кремневые отщепы. Сверху яму перекрывали деревянными балками и насыпали холм — курган. В степи курганы служили ориентирами, своеобразными верстовыми столбами.

Всё, что известно о ямниках, добыто из этих подкурганных погребений. Обряд захоронения говорит о том, что представления о загробной жизни у этого народа были довольно развитые.

Древние пастухи обладали европеоидной внешностью: светлая кожа, карие глаза, высокие, стройные. Питались мясом и молочными продуктами, добавляя дикие злаки в мясные похлёбки, ловили рыбу. Здоровая диета и свежий воздух способствовали большой продолжительности жизни — в среднем 60 лет.

Ямники освоили обширные степные пространства, включая нынешнюю Саратовскую область. Более влажный, чем сейчас, климат, обеспечивал кормами в изобилии. Скотоводы процветали, и их стало слишком много. Вот они и двинулись в путь вдоль степного пояса, простиравшегося далеко на запад и восток. Постепенно дошли до Центральной Европы и Южного Урала.

В конце 1950-х американская исследовательница Мария Гимбутас произвела сенсацию в научном мире, объяснив прародину индоевропейских языков "курганной гипотезой". А именно: германская, балтославянская группы, санскрит и ещё четыре сотни разных языков произошли от праязыка, на котором говорили скотоводы в южных степях нынешних России и Украины.

Гипотеза основывалась на широком распространении обряда захоронения в курганах. Всё указывало на то, что изначальными носителями этой культуры были ямники. Однако в целом археологи не видели следов их масштабной миграции на запад. Схожесть многих элементов евразийских культур того периода объясняли приграничными контактами между народами, обменом. Ведь скотоводы — очень мобильные, они изобрели повозки и могли перемещаться на большие расстояния.

По мере всё новых археологических находок курганная гипотеза крепла, однако оставалось много неясного. Прорыв произошёл после публикации двух статей в Nature в 2015 году. Большой коллектив учёных обобщил данные расшифровки древней ДНК и сравнил их с геномами культур бронзового и железного века, а также современного населения Европы. Выводы однозначные: ДНК десятков европейских наций в той или иной степени включают в себя ДНК ямников. Норвежцы, литовцы, эстонцы, исландцы, шотландцы — наполовину генетические потомки древнейших пастухов.

Индоевропейские языки возникли в результате миграции в Европу народов из южнорусских степей, такой вывод сделан в статье в британском журнале Antiquity, среди авторов которой указан Мортен Аллентофт (Morten Allentoft) из Университета Копенгагена (Дания), руководивший работами по сравнительному анализу ДНК ямников. "Анатолийская" же гипотеза, предполагающая, что прародина индоевропейцев находилась на территории нынешней Турции, не подтверждается, полагают исследователи.

Смена культур могла произойти только в результате перемещения степняков на запад. Учёные считают, что в авангарде выступили "банды" молодых мужчин. Отряды, сформированные из младших сыновей, не имевших наследства, хозяйства и семьи, легко срывались с места и совершали набеги на соседние территории.

Продвигаясь в Европу, они брали себе в жёны девушек из местных земледельческих поселений. Об этом говорит стронциевый анализ останков из семейных погребений. Соотношение изотопов этого элемента в зубах и костях зависит от рациона, по которому учёные реконструируют растительность и местность, где рос человек. Оказывается, почти половина взрослых женщин, захороненных вместе с ямниками в Европе, происходила из других регионов, населённых более древними народами медного века.

Вторжение ямников и их гибридизация с местным населением привела к драматическому смешению народов и становлению культуры шнуровой керамики, ознаменовавшей начало бронзового века.

Автор - Татьяна Пичугина. Источник - РИА НОВОСТИ.

----------------------------------------------------------------------------------------------------
Как видим, теория Марии Гимбутас блестяще подтверждается. А сколько лет её хаяли (да и ныне продолжают хаять) наши учёные историки, обвиняя в "феминизме", "фашизме" (в 1944 году вместе с мужем выехала из Литвы в Германию) "американизме" (с 1949 года жила в США, работала в Гарвардском и Калифорнийском университетах).

Comments

[yz121783.livejournal.com]

Все это лишь предположения, и не более того. И как они определили, что глаза были карие? Глаза разве сохранились?

[ltraditionalist.livejournal.com]

Эта теория блестяще обоснована
https://ltraditionalist.livejournal.com/1131845.html
https://ltraditionalist.livejournal.com/1131612.html

А предположениями являются все иные теории.

[mazzarino.livejournal.com]

Да не подтверждается она. Это понял уже Мэллори

Причерноморско-прикаспийская прародина.
Время: энеолит, около 4500-3000 гг. до н.э. [62].
Эта гипотеза хорошо согласуется с широко распространенным мнением о том, что ранние индоевропейцы были подвижными скотоводами, а не оседлыми земледельцами. Предлагаемая локализация прародины устраивает тех, кто считает, что наиболее тесные внешние связи у индоевропейского праязыка обнаруживаются с уральским и северокавказским. В степях и лесостепях причерноморско-прикаспийского ареала возникли обширные культурные комплексы, которые могут рассматриваться как сферы взаимодействия в пределах единой языковой семьи. Археологически доказывается движение из этого региона в западном направлении - на Балканы и в восточном - в Казахстан. Стимулом к началу миграций могла стать очень мобильная экономическая стратегия при наличии социальной организации, способной ассимилировать и подчинить себе различные этноязыковые группы.
Оценка:
1. Датировка индоевропейской прародины энеолитом, т.е. V-IV тыс. до н.э., не противоречит ни временной глубине индоевропейского праязыка, допускаемой лингвистами, ни реконструируемой общеиндоевропейской лексике, например, терминам для обозначения колесного транспорта, лошади и конных передвижений, вторичных продуктов и т.д.
2. Данный ареал, письменные памятники которого известны только начиная с железного века, в доисторическое время не был заселен неиндоевропейцами, хотя позднее туда вторгались тюркские племена.
3. Центробежные индоевропейские миграции из причерноморско-прикаспийского центра хорошо согласуются с наиболее существенными взаимосвязями индоевропейских языков и признаются большинством лингвистов [63].
4. Данная модель объясняет локализацию (в историческое время) всех индоевропейских языков как в Европе, так и в Азии, т.е. заполняет культурный «пробел» (Днестр-Днепр), который рассматривался при анализе гипотез 4.1 и 4.3 и не очень убедительно устранялся гипотезой 4.2.
Археологические данные убедительно свидетельствуют о притоке населения из степных областей на запад - до р. Тисы и на Балканы. Все последующие миграции на запад или на север, например, в кельтском, германском, балтийском и, возможно, славянском исторических ареалах, основаны на данных, которые не укладываются в общую картину и потому часто не принимаются в расчет, например, распространение одомашненной лошади, колесного транспорта, оборонительной архитектуры, курганных погребений, боевых топоров, захоронений животных и т.д. Так же ненадежны свидетельства миграции на юг, в Анатолию. Более убедительно выглядят данные о миграциях причерноморско-прикаспийских скотоводов в азиатские степи и, возможно, в ареал среднеазиатских городских центров [64], однако пока трудно доказать движение степных народов в исторические области индоарийцев и иранцев (на территории самого Ирана) [65].

[mazzarino.livejournal.com]

Выводы. Сразу надо отказаться от искушения заключить, что последняя гипотеза является наиболее вероятной. Определяя рамки нашего очерка, разумно оставить за его пределами все неархеологические аспекты проблемы (как периферийные по отношению к ней) и сосредоточить внимание на одном из ключевых археологических моментов каждой гипотезы. Рассмотренные в статье археологические модели не учитывают одну общую проблему, которую Г. Пик и Г. Флер, возможно, излишне упрощая картину, но тем не менее четко определили как оппозицию «степь - пашня». Эта дихотомия может показаться крайностью [66], однако общепризнано, что траектории европейских культур неолита и бронзы очень отличаются от причерноморско-прикаспийских. Однако для конца неолита и для эпохи бронзы возникает необходимость создания общей модели, которая бы охватывала оба ареала и позволяла объяснить, почему они должны соотноситься с одной и той же языковой семьей, давшей начало большинству известных индоевропейских языков. Предлагаемый культурный «водораздел» проводится где-то между Днестром и Днепром [67], и его надо каким-то образом преодолеть. Две гипотезы - анатолийская (модель 2) и центральноевропейская/балканская (модель 3) пытаются сделать это с запада, причерноморско-прикаспийская (модель 4) - с востока, а сторонники балтийско-причерноморской гипотезы (модель 1), не находя свободного пространства между траекториями неолитических культур, сдвигают хронологические границы в мезолит. Ни одна из этих гипотез не является абсолютно убедительной. Хотелось бы подчеркнуть, что я лично считаю причерноморско-прикаспийскую гипотезу не наилучшей, но лишь «наименее худшей» из всех. Но, отложив предпочтение в сторону, я бы хотел в заключение остановиться на некоторых критических аспектах проблемы.
Если рассматривать гипотезы в обратном хронологическом порядке, то причерноморско-прикаспийская модель будет описывать наиболее поздний «прорыв» днестровско-днепровского барьера. Этот «прорыв» происходит около 4000 г. до н.э. [68], и следует отметить, что давно ушло в прошлое то время, когда это связывалось исключительно с движением носителей ямной культуры на запад, т.е. с явлением III - начала II тыс. до н.э. [69]. Трудно отрицать миграции населения на Балканы: для этого пришлось бы исключить все позитивные археологические свидетельства, а это материал примерно того же типа, что мог бы быть использован для идентификации англо-саксонских погребений в Британии. Надежные свидетельства миграций обнаруживаются вплоть до р. Тисы [70]; за ней вся реконструкция вторжения «курганных племен» выглядит гораздо более проблематичной и неубедительной [71]. Самое поразительное то, что погребения степного типа встречаются обычно в контексте, напоминающем степные условия. Из этого следует, что вторжения степных племен могли сдерживаться экологическими факторами. Более того, движение степного населения на запад подтверждается историческими источниками. Самый наглядный пример - миграции и расселение сарматских племен в течение железного века, однако это, конечно, не привело к распространению иранского языка к западу от причерноморских степей и, тем более, к иранскому господству в Восточной Европе. Если Д. Антони прав, полагая, что использование лошадей для передвижений явилось стимулом для миграций, но могло иметь определенные географические ограничения, то нам придется согласиться с тем, что так называемая «курганная» гипотеза едва ли поможет решить проблему происхождения большинства индоевропейских народов за пределами Балкан. Но о слабости этой гипотезы можно говорить только в том случае, если мы допустим, что причерноморско-прикаспийская гипотеза основывается исключительно на использовании конного транспорта.

[mazzarino.livejournal.com]

Истоки культур типа шаровидных амфор, которые М. Гимбутас в своих ранних работах выводила из степных областей, сейчас связываются с другими ареалами. Например, все большее число польских археологов признает местное происхождение (Лендьел) культуры шаровидных амфор [72]. Эта гипотеза не противоречит поздним публикациям М. Гимбутас, которая допускала гораздо более широкое распространение «курганных признаков» в различных поздненеолитических культурах Восточной и Центральной Европы, и в своих последних построениях [73] значительно отошла от упрощенного представления о волне конных воинов, что ее критики нередко забывают. Но ее модели перешли в область более тонких культурных взаимоотношений, которые, заимствуя выражение К. Хокса, можно определить как «кумулятивную курганизацию», однако для их серьезного обсуждения и критики необходимы гораздо более основательные фактический материал и аргументация.
Две другие гипотезы пытаются преодолеть днестровско-днепровский барьер с запада. Наименее убедительной представляется гипотеза, основанная на распространении культуры линейно-ленточной керамики, поскольку попытки предположить движение культур с запада в степные районы в среднем и позднем неолите немногочисленны [74] и не имеют сторонников. Даже если считать культуру Кукутени-Триполье восточным ответвлением культуры линейно-ленточной керамики, испытавшей влияние балканских культур, можно проследить поселения этого типа только до Среднего Днепра. Более того, культура Кукутени-Триполье хронологически одновременна (а не предшествует) причерноморско-прикаспийским культурам, которые возникают в сотнях километров к востоку от нее. Если Тису можно считать западной границей вторжений причерноморско-прикаспийских племен, то Днепр - восточной границей продвижения центральноевропейских и балканских культур.
Можно ли говорить о преодолении днестровско-днепровского барьера для начала эпохи неолита? Изредка высказывались такие предположения, но в действительности миграции групп населения заканчиваются в трипольской культуре. Крайне трудно доказать, что эти миграции в начале неолита проходили через причерноморско-прикаспийский ареал, а затем в IV-III тыс. до н.э. захватывали Казахстан. Даже домашние животные и растения причерноморско-прикаспийского ареала исторически связываются не с Юго-Восточной Европой, а с Центральной Азией [75] или, что более вероятно, с Кавказом [76]. Учитывая, что сельское хозяйство смешанного типа существовало на Кавказе в то же время, что и на Балканах, но при этом гораздо ближе к ранним неолитическим поселениям Нижнего Дона, и процесс доместикации овцы был сходен с тем, что имел место в причерноморско-прикаспийском ареале, вторая точка зрения кажется более предпочтительной.

[mazzarino.livejournal.com]

Если придерживаться гипотезы о языковой экспансии с Балкан в степные и лесостепные районы, тогда придется принять идею «господства элиты». К возможным свидетельствам могут относиться обнаруживаемые в среднестоговских погребениях трипольские керамические изделия и фигурки [77] или, более того, распространение балканской меди и изделий из нее в степных районах вплоть до Волги [78]. Но даже это трудно рассматривать в качестве механизма престижных социальных отношений между балканскими (?) «торговцами» и местным причерноморско-прикаспийским населением, поскольку сам механизм этих контактов связывался с чрезвычайной подвижностью степных племен, которые сами создали контактную зону, продвигаясь на запад [79]. Более того, некоторые факты свидетельствуют о том, что население степных и лесостепных районов самостоятельно обрабатывало импортируемую медь и разработало собственное металлургическое производство. В IV-III тыс. до н. э. в контактной зоне имел хождение, видимо, еще один престижный металл - серебро [80], но и в этом случае мы вряд ли можем говорить об экспансии какого-то престижного балканского диалекта в степные районы. Самое очевидное ближневосточное влияние на причерноморско-прикаспийский ареал прослеживается в майкопской культуре, а учитывая ее локализацию, гораздо более вероятно предполагать экспансию в район степей северо-западнокавказского, а не индоевропейского населения. Короче говоря, помещая индоевропейскую прародину к западу от днестровско-днепровской границы, едва ли удастся построить модель прохождения через нее культур и языка, в любом случае, не более успешно, чем при допущении степной/лесостепной прародины.
Может показаться привлекательным комбинирование по крайней мере 2/3 разрозненных географических элементов головоломки балтийско-причерноморской гипотезы (модель 1), так как в этом случае отпала бы необходимость допущения миграций групп населения или его элиты через днестровско-днепровскую границу, поскольку она оказалась бы в центре территории прародины. Но есть ли какие-то основания (кроме акта картографического творения «да будет...»), позволяющие обводить кружком различные культуры от Прибалтики до Причерноморья или Прикаспия и заявлять, что все они - индоевропейские? Во всем этом ареале не только не обнаруживаются общие мезолитические традиции или технологии, но, очевидно и сходство антропологических типов; пресловутые мощно сложенные протоевропейцы уже не связываются с днестровско-днепровским регионом [81]. Реконструированный словарь индоевропейских культурных терминов свидетельствует о том, что для придания достоверности этой гипотезе надо показать, чем объясняется сходство начальной стадии неолитического производства и последующего развития технологии в Центральной и Северной Европе, а также в причерноморско-прикаспийском ареале. Так как это является камнем преткновения и для других гипотез, обойти его будет трудно.
В итоге получается, что раннеиндоевропейский мир включал различные субрегионы, разбросанные в пространстве от Прибалтики до Анатолии, а на востоке захватывающие степные районы; во времени он помещался между тем, что обозначается как индоевропейская общность, и появлением основных групп индоевропейских языков. Возможность объединения этих разрозненных географических элементов в единую «теорию поля», похоже, так же далека от индоевропеистов, как и построение сходной теории в физике.
Дж. П. Мэллори

ИНДОЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАРОДИНЫ

(Вестник древней истории. - М., 1997. - № 1. - С. 61-82)

[mazzarino.livejournal.com]

Более того, появилась уйма данных, только запутавшая ситуацию: теория Грея-Аткинсона подтверждает "анатолийскую" теорию, генетические данные опубликованные Олегом Балановским показывают, что европейская генетика не исходит из степи, наконец наш Лев Самуилович опубликовал теорию северного исхода шнуровиков.
Данные Олега Балановского


(источник Genetic differentiation between upland and lowland populations shapes the Y-chromosomal landscape of West Asia
O Balanovsky, Marina Chukhryaeva, +15 authors Published in Human Genetics 2017 DOI:10.1007/s00439-017-1770-2)
На диаграмме видно, что метки (зеленые), обнаруженные генах ботайцев, ямников, и пр степняков, обнаруживаются только в генетике "азиатских субкладов" R1b, а не "европейских"

Еще одна диаграмма из обзорной статьи ученицы Олега, Нади Маркиной, Генофонд Передней Азии и загадка происхождения западноевропейцев по мужской линии


Филогенетическое дерево гаплогруппы R1b. Голубым фоном закрашена восточная ветвь, розовым фоном — западная. Не закрашена третья ветвь. Зелеными кружочками обозначены Y-хромосомные варианты носителей ямной культуры. Цифры обозначают число мутаций, отделяющие ветви от узла ветвления.
И пояснение
Но на филогенетическом дереве R1b все (кроме одного) образцы Y-хромосом носителей ямной культуры. расположились не на западной, а на восточной ветви гаплогруппы. Один образец попал на третью ветвь гаплогруппы, которая отделилась от общего ствола ранее и сегодня либо очень редка, либо исчезла. Восточных вариантов R1b у западноевропейцев практически нет, а значит, версия, что именно ямники принесли эту мужскую линию в Западную Европу, опровергается.


Версия Л. С. Клейна по распространению генетики шнуровиков в энеолите