АМАЗОНКИ (окончание)
May. 19th, 2015 09:39 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
contemplator V
Вот здесь-то и раскрывается загадка амазонок. Подобно древнеславянским поляницам, они являлись служительницами Матери-Земли и хранительницами её тайн. Они бесстрашно вступали в борьбу со служителями небесных богов-громовержцев и часто оказывались на высоте положения, как это отражено в былине о "Камском побоище". Но они не могли противостоять железным мечам мужчин и вынуждены были отступить в глухие, дремучие леса и на уединённые, недоступные острова [1].
К этому надо добавить и то, что многие мифические богатыри разных эпосов, обладающие сврхъестественными волшебными силами и свойствами, получали их, как правило, с помощью великих шаманок. В русском фольклоре, перед тем как сразиться с Кощеем Бессмертным, сказочный герой непременно попадает к Бабе Яге [2]. В одной русской сказке юный царевич женится на Марье Моревне. Но брак прекрасной королевы и юного царевича непродолжителен: Марью Моревну похищает Кощей. Царевичу удаётся найти и увезти Марью Моревну из заточения, но Кощей быстро нагоняет их на своём волшебном восьминогом коне [3], отнимает королевну и снова запирает в неволе. Тогда царевич решается добыть себе такого коня, который был бы сильнее и быстрее Кощеева, и за трудную службу у Бабы Яги достигает своей цели.
Судя по всему, под "трудной службой" следует понимать ритуальный поцелуй в заднепроходное отверстие Бабы Яги, что является знаком посвящения. Специфическая духовность передаётся и переходит именно таким образом. Православные экзорцисты уже давно установили место расположения нечистых духов в теле одержимого (бесноватого) человека - толстый кишечник. В отличие от христианского крещения Духом Святым, крещение духами нечистыми производится путём испускания кишечных газов из ануса колдуна (колдуньи) в рот ученика (ученицы). По средневековым поверьям, Сатана предлагал своим поклонникам поцеловать его в зад в знак полной подчинённости [4]. Этот ритуальный "поцелуй" отмечался многими исследователями колдовства, однако особенно подробное описание дал известный адвокат Жан Боден: "Не существует б0льшего позора, бечестья или злодейства, которое допускают ведьмы, когда они должны поклоняться Сатане в виде вонючего козла и целовать его в то место, которое приличие запрещает описывать или упоминать" (Роббинс Р. Х. Энциклопедия колдовства и демонологии. - М., 1996, с. 503).
Можно утверждать, что всегда существует напряжение между двумя видами сакральности, составляющими два противоположных, полярных мировоззрения: мужское и женское. При обнаружении Ивана-царевича Баба Яга, поморщившись, говорит: "Что-то русским духом запахло..." Для неё русский "крещёный" дух несносен, отвратителен, нечист, поэтому она и произносит свою реплику таким тоном, что слышится: "... нечистым духом завоняло". Потому-то поляница Латы(н)горка и оседлала Добрыню Никитича, что он для неё "нечист", не пропитан и не одухотворён женской сакральностью.
Стоит отметить, что мотив оседлания (а через это и покорения своей власти) представителей нечистой силы неоднократно встречается в славянском фольклоре. Яркие примеры мы видим в творчестве Н. В. Гоголя: в повести "Вий" Хома Брут оседлал и загнал насмерть ведьму, а в повести "Ночь перед Рождеством" героем, оседлавшим самого чёрта и съездившим на нём в Петербург, оказывается кузнец Вакула. В обоих случаях происходит борьба женской (языческой) и мужской (христианской) сакральности: ведьма и чёрт вскакивают на главного героя, который избавляется от седока не благодаря своей физической силе, а совершению ритуальных действий (Хома Брут читает молитвы и заклятия против духов, Вакула крестится), после чего сам садится верхом на нечистую силу.
Наиболее явно сюжет оседлания обладающей колдовской силой противницы как символ победы мужского начала над женским выступает в архангельской сказке "Жена колдунья". Взяв замуж девушку-волшебницу, муж с удивлением заметил, что за обедом она почти ничего не ест. Заинтригованный, чем жена наедается, муж начал следить за ней и увидел, что в двенадцать часов ночи она пошла на кладбище, разрыла могилу и стала есть мертвеца. Когда на третий день за обедом муж попрекнул свою жену увиденным, она схватила со стола чашку с водой, плеснула ему в лицо и обратила в собаку. Выгнанная палкой из дома собака некоторое время скиталась в городе, пока на неё не обратила внимание другая колдунья. Она вернула мужу человеческий образ и расспросила, как и почему он оказался псом. Узнав, в чём дело, вторая волшебница сказала: "Да, я знаю прекрасно твою жену, она со мною вместе училась у одной старухи колдовать, но она не стала повиноваться, и старуха сделала так, чтобы она ходила на кладбище и ела мертвечину. Если ты хочешь проучить свою жонку, я тебе сделаю состав, ты приди, плесни ей в лицо и узнаешь, что будет". Обиженный муж решил сделать так, как она его научила. "Мужик взял состав, пришёл домой, жены дома не было. Он сел на крыльцо и стал её дожидаться, скоро ли придёт. Она вернулась, он ей составом в рожу и плеснул. Жена превратилась в кобылу; он взял, сел на неё верхом и начал ездить. Потом запряг в сани и поехал в лес, навалил воз дров и начал её стегать. Так он каждый день ездил в лес две недели, потом ему её и жалко стало. Он пошёл к девке, выпросил у ней состав, чтоб она сделалась жена, как была. Составом этим облил кобылу, и стала жонка, как и была, но забыла колдовство, и стали они жить с мужем хорошо и согласно" (Серяков М. Сварог. - М., 2004, с. 506-507). В этом тексте мотив оседлания мужем жены-кобылы максимально зримо и наглядно иллюстрирует произошедший в результате смены матриархата патриархатом общественный переворот.
Однако победа мужчин никогда не была полной. История изобилует примерами, когда женщинам удавалось взять временный реванш. Дело в том, что несмотря на всю свою силу, несмотря на власть и деньги, мужчины по-прежнему бессильны перед главным женским оружием - красотой. Как всё живое по природе тянется к солнцу, так и мужчины естественно стремятся к красоте. Это стремление гениально выразил Борис Вышеславцев в своей "Этике преображённого Эроса": "Эрос по существу своему устремлен к прекрасному образу... Любить можно лишь тот образ, которым можно «любоваться». Между Эросом и его «предметом» существует кровная связь. Эрос устремляется только к тому, что переживает как свое родное, желанное, как свое порождение. Ему ничего нельзя навязать, предписать извне, как разумную цель, как закон. Напротив, представление о цели, в форме желанного образа, вырастает из самого стремления посредством творческой фантазии. Вот почему Платон говорит, что Эрос есть «рождение в красоте». Внезапно воспринятый образ, который Эрос встречает в своих исканиях, который дан ему как откровение извне, только тогда радостно принимается, когда соответствует его предчувствиям, его «фантазиям», его сокрытым желаниям. Эрос покорен и «очарован» лишь тогда, когда может воскликнуть: «Это то, о чем я мечтал и чего я искал!». Эротические «чары» привлекающего образа основаны на том, что он сразу формирует хаос подсознательных влечений; а образ, способный «преобразить» хаос в космос и красоту, – он и есть прекрасный образ."
Н. В. Гоголь в повести "Вий" не менее гениально описывает состояние о-ЧАРО-ванности этим прекрасным образом.
Прекрасная панночка-ведьма раз пришла на конюшню, где псарь Микита чистил коня. "Дай, - говорит, - Микита, я положу на тебя свою ножку. А он, дурень, и рад тому: говорит, что не только ножку, но и сама садись на меня. Панночка подняла свою ножку, и как увидел он её нагую и полную, белую ножку, то, говорит, чара так и ошеломила его. Он, дурень, нагнул спину и, схвативши обеими руками за нагие её ножки, пошёл скакать, как конь, по всему полю, и куда они ездили, он ничего не мог сказать; только воротился едва живой, а с той поры иссохнул весь, как щепка; когда раз пришли на конюшню, то вместо его лежала только куча золы да пустое ведро: сгорел, совсем сгорел сам собою!"
"В раба мужчину превращает красота", и он становится одержимым. Как верно заметил Ф. Достоевский, "...влюбится человек в какую-нибудь красоту, в тело женское, или даже только в часть одну тела женского (это сладострастник может понять), то и отдаст за неё собственных детей, продаст отца и мать, Россию и отечество; будучи честен, пойдёт и украдёт; будучи кроток - зарежет, будучи верен - изменит."
Так что даже в эпоху патриархата доминирование мужчин над женщинами весьма относительное. Сплошь и рядом мы замечаем прямо противоположное.
-----------------
[1] Подобные "острова женщин" известны в китайском, японском фольклоре и в фольклоре айнов, в греческой мифологии (острова Цирцеи и Калипсо) и в сказках, всё ещё имеющих хождение среди кельтских народов. Кельтские святые сохраняли почитание островов и любили жить на них, и эта идея сохранилась в народных поверьях.
[2] Аналогичным образом Геракл, перед совершением своего последнего, двенадцатого, подвига, связанного с нисхождением в Аид, отправился в Афины и принял там участие в Элевсинских таинствах. Историю о том, что Геракл принимал посвящение в мистерии, сообщает Диодор Сицилийский («Историческая библиотека, кн.4, 25).
[3] Восьминогий Слейпнир - конь бога-шамана Одина. "Конь" — то есть шест с лошадиной головой — используется в экстатических танцах шаманами. "Конь" — это прежде всего перевозчик душ в Преисподнюю (и обратно). Конь осуществляет "прорыв уровня", переход из одного мира в другой.
[4] Культ целования задницы Хозяину до сих пор развит в среде постсоветской бюрократии.
Вот здесь-то и раскрывается загадка амазонок. Подобно древнеславянским поляницам, они являлись служительницами Матери-Земли и хранительницами её тайн. Они бесстрашно вступали в борьбу со служителями небесных богов-громовержцев и часто оказывались на высоте положения, как это отражено в былине о "Камском побоище". Но они не могли противостоять железным мечам мужчин и вынуждены были отступить в глухие, дремучие леса и на уединённые, недоступные острова [1].
К этому надо добавить и то, что многие мифические богатыри разных эпосов, обладающие сврхъестественными волшебными силами и свойствами, получали их, как правило, с помощью великих шаманок. В русском фольклоре, перед тем как сразиться с Кощеем Бессмертным, сказочный герой непременно попадает к Бабе Яге [2]. В одной русской сказке юный царевич женится на Марье Моревне. Но брак прекрасной королевы и юного царевича непродолжителен: Марью Моревну похищает Кощей. Царевичу удаётся найти и увезти Марью Моревну из заточения, но Кощей быстро нагоняет их на своём волшебном восьминогом коне [3], отнимает королевну и снова запирает в неволе. Тогда царевич решается добыть себе такого коня, который был бы сильнее и быстрее Кощеева, и за трудную службу у Бабы Яги достигает своей цели.
Судя по всему, под "трудной службой" следует понимать ритуальный поцелуй в заднепроходное отверстие Бабы Яги, что является знаком посвящения. Специфическая духовность передаётся и переходит именно таким образом. Православные экзорцисты уже давно установили место расположения нечистых духов в теле одержимого (бесноватого) человека - толстый кишечник. В отличие от христианского крещения Духом Святым, крещение духами нечистыми производится путём испускания кишечных газов из ануса колдуна (колдуньи) в рот ученика (ученицы). По средневековым поверьям, Сатана предлагал своим поклонникам поцеловать его в зад в знак полной подчинённости [4]. Этот ритуальный "поцелуй" отмечался многими исследователями колдовства, однако особенно подробное описание дал известный адвокат Жан Боден: "Не существует б0льшего позора, бечестья или злодейства, которое допускают ведьмы, когда они должны поклоняться Сатане в виде вонючего козла и целовать его в то место, которое приличие запрещает описывать или упоминать" (Роббинс Р. Х. Энциклопедия колдовства и демонологии. - М., 1996, с. 503).
Можно утверждать, что всегда существует напряжение между двумя видами сакральности, составляющими два противоположных, полярных мировоззрения: мужское и женское. При обнаружении Ивана-царевича Баба Яга, поморщившись, говорит: "Что-то русским духом запахло..." Для неё русский "крещёный" дух несносен, отвратителен, нечист, поэтому она и произносит свою реплику таким тоном, что слышится: "... нечистым духом завоняло". Потому-то поляница Латы(н)горка и оседлала Добрыню Никитича, что он для неё "нечист", не пропитан и не одухотворён женской сакральностью.
Стоит отметить, что мотив оседлания (а через это и покорения своей власти) представителей нечистой силы неоднократно встречается в славянском фольклоре. Яркие примеры мы видим в творчестве Н. В. Гоголя: в повести "Вий" Хома Брут оседлал и загнал насмерть ведьму, а в повести "Ночь перед Рождеством" героем, оседлавшим самого чёрта и съездившим на нём в Петербург, оказывается кузнец Вакула. В обоих случаях происходит борьба женской (языческой) и мужской (христианской) сакральности: ведьма и чёрт вскакивают на главного героя, который избавляется от седока не благодаря своей физической силе, а совершению ритуальных действий (Хома Брут читает молитвы и заклятия против духов, Вакула крестится), после чего сам садится верхом на нечистую силу.
Наиболее явно сюжет оседлания обладающей колдовской силой противницы как символ победы мужского начала над женским выступает в архангельской сказке "Жена колдунья". Взяв замуж девушку-волшебницу, муж с удивлением заметил, что за обедом она почти ничего не ест. Заинтригованный, чем жена наедается, муж начал следить за ней и увидел, что в двенадцать часов ночи она пошла на кладбище, разрыла могилу и стала есть мертвеца. Когда на третий день за обедом муж попрекнул свою жену увиденным, она схватила со стола чашку с водой, плеснула ему в лицо и обратила в собаку. Выгнанная палкой из дома собака некоторое время скиталась в городе, пока на неё не обратила внимание другая колдунья. Она вернула мужу человеческий образ и расспросила, как и почему он оказался псом. Узнав, в чём дело, вторая волшебница сказала: "Да, я знаю прекрасно твою жену, она со мною вместе училась у одной старухи колдовать, но она не стала повиноваться, и старуха сделала так, чтобы она ходила на кладбище и ела мертвечину. Если ты хочешь проучить свою жонку, я тебе сделаю состав, ты приди, плесни ей в лицо и узнаешь, что будет". Обиженный муж решил сделать так, как она его научила. "Мужик взял состав, пришёл домой, жены дома не было. Он сел на крыльцо и стал её дожидаться, скоро ли придёт. Она вернулась, он ей составом в рожу и плеснул. Жена превратилась в кобылу; он взял, сел на неё верхом и начал ездить. Потом запряг в сани и поехал в лес, навалил воз дров и начал её стегать. Так он каждый день ездил в лес две недели, потом ему её и жалко стало. Он пошёл к девке, выпросил у ней состав, чтоб она сделалась жена, как была. Составом этим облил кобылу, и стала жонка, как и была, но забыла колдовство, и стали они жить с мужем хорошо и согласно" (Серяков М. Сварог. - М., 2004, с. 506-507). В этом тексте мотив оседлания мужем жены-кобылы максимально зримо и наглядно иллюстрирует произошедший в результате смены матриархата патриархатом общественный переворот.
Однако победа мужчин никогда не была полной. История изобилует примерами, когда женщинам удавалось взять временный реванш. Дело в том, что несмотря на всю свою силу, несмотря на власть и деньги, мужчины по-прежнему бессильны перед главным женским оружием - красотой. Как всё живое по природе тянется к солнцу, так и мужчины естественно стремятся к красоте. Это стремление гениально выразил Борис Вышеславцев в своей "Этике преображённого Эроса": "Эрос по существу своему устремлен к прекрасному образу... Любить можно лишь тот образ, которым можно «любоваться». Между Эросом и его «предметом» существует кровная связь. Эрос устремляется только к тому, что переживает как свое родное, желанное, как свое порождение. Ему ничего нельзя навязать, предписать извне, как разумную цель, как закон. Напротив, представление о цели, в форме желанного образа, вырастает из самого стремления посредством творческой фантазии. Вот почему Платон говорит, что Эрос есть «рождение в красоте». Внезапно воспринятый образ, который Эрос встречает в своих исканиях, который дан ему как откровение извне, только тогда радостно принимается, когда соответствует его предчувствиям, его «фантазиям», его сокрытым желаниям. Эрос покорен и «очарован» лишь тогда, когда может воскликнуть: «Это то, о чем я мечтал и чего я искал!». Эротические «чары» привлекающего образа основаны на том, что он сразу формирует хаос подсознательных влечений; а образ, способный «преобразить» хаос в космос и красоту, – он и есть прекрасный образ."
Н. В. Гоголь в повести "Вий" не менее гениально описывает состояние о-ЧАРО-ванности этим прекрасным образом.
Прекрасная панночка-ведьма раз пришла на конюшню, где псарь Микита чистил коня. "Дай, - говорит, - Микита, я положу на тебя свою ножку. А он, дурень, и рад тому: говорит, что не только ножку, но и сама садись на меня. Панночка подняла свою ножку, и как увидел он её нагую и полную, белую ножку, то, говорит, чара так и ошеломила его. Он, дурень, нагнул спину и, схвативши обеими руками за нагие её ножки, пошёл скакать, как конь, по всему полю, и куда они ездили, он ничего не мог сказать; только воротился едва живой, а с той поры иссохнул весь, как щепка; когда раз пришли на конюшню, то вместо его лежала только куча золы да пустое ведро: сгорел, совсем сгорел сам собою!"
"В раба мужчину превращает красота", и он становится одержимым. Как верно заметил Ф. Достоевский, "...влюбится человек в какую-нибудь красоту, в тело женское, или даже только в часть одну тела женского (это сладострастник может понять), то и отдаст за неё собственных детей, продаст отца и мать, Россию и отечество; будучи честен, пойдёт и украдёт; будучи кроток - зарежет, будучи верен - изменит."
Так что даже в эпоху патриархата доминирование мужчин над женщинами весьма относительное. Сплошь и рядом мы замечаем прямо противоположное.
-----------------
[1] Подобные "острова женщин" известны в китайском, японском фольклоре и в фольклоре айнов, в греческой мифологии (острова Цирцеи и Калипсо) и в сказках, всё ещё имеющих хождение среди кельтских народов. Кельтские святые сохраняли почитание островов и любили жить на них, и эта идея сохранилась в народных поверьях.
[2] Аналогичным образом Геракл, перед совершением своего последнего, двенадцатого, подвига, связанного с нисхождением в Аид, отправился в Афины и принял там участие в Элевсинских таинствах. Историю о том, что Геракл принимал посвящение в мистерии, сообщает Диодор Сицилийский («Историческая библиотека, кн.4, 25).
[3] Восьминогий Слейпнир - конь бога-шамана Одина. "Конь" — то есть шест с лошадиной головой — используется в экстатических танцах шаманами. "Конь" — это прежде всего перевозчик душ в Преисподнюю (и обратно). Конь осуществляет "прорыв уровня", переход из одного мира в другой.
[4] Культ целования задницы Хозяину до сих пор развит в среде постсоветской бюрократии.
