contemplator | Деревянный небоскрёб Николая Сутягина.

Какая неведомая сила заставила обычного предпринимателя из Архангельска построить самый высокий деревянный дом в России? Причём доводил он его до ума уже в одиночку, самопалом, без единого гвоздя и разрешения надзорных органов. Небоскрёб Сутягина поразил должен был войти в книгу рекордов Гиннеса, но власть, как всегда активная, когда наши соотечественники проявляют инициативу, повелела снести чудо-дом.

Тринадцать этажей древесного безумия, хаотичное нагромождение комнат, ярусов, лестниц и галерей, оказались уничтожены. Жилище-храм, жилище-гриб сначала оскопили до четырех этажей, а совсем недавно остатки деревянной мечты Сутягина и вовсе «неведомым» образом сгорели.

Дом был возведен на севере Архангельска, как зримое проявление тяги русского человека к небесам. Мало идти к надличностному только духом, обладатель которого может при этом прозябать в земляном рабстве. Нужно зримо приблизить глаза и тело к самому облачному покрову, чтобы оказаться чуть ближе к Богу. Дом Сутягина – это антивавилонская башня, ибо она была построена не из-за гордыни, но мечты.

- Очень мне хотелось, чтобы из окна было видно море, - говорил Сутягин.

Власть больше всего ненавидит такого человека, у которого есть мечта, потому что его сразу становится труднее обмерить, записать в сантиметрах и килограммах. У него появляется новое, не арифметическое измерение. Если же потаённая грёза и вовсе находит материальное воплощение, то бюрократы сразу же срываются с цепи, ведь мечтатель для них отныне «непрозрачен», как Цинциннат из романа Набокова, а значит - опасен, его нельзя просчитать, он таит в себе какое-то отличие, тайну, опасоность и его надо немедленно обезвредить.

Так выхолащивается воображение. Так людей приводят к общему знаменателю. Так уничтожили дом Сутягина.

Он был похож на воплощённую в дереве поэзию Маяковского. Рубленную, с торчащими строками и бьющими в глаз образами. Мещанам, любителям аккуратных американских домиков или спившихся избушек, творение Сутягина показалось вульгарным и опасным. Ведь оно указывало на громадную пропасть, нет, не социального, а мировоззренческого плана. Творцы и создатели всегда взыскуют буйства, чуда, нелепицы, преодоления опостылевших условностей. Сам Сутягин хотел сидеть на вершине башни-исполина, пить кяхтинский чай вприкуску с кубиком белого рафинада и смотреть на далёкое Белое море.

Абсолютно русская мечта. Ещё один побег народного корневища, что пока удерживает нашу страну от сползания в овраг современности, где дозволенная архитектура – это сайдинг, пластиковые окна и яйцевидные стеклянные небоскрёбы. Сутягин доказал, что русский север по-прежнему сакральное место, где в аскезе опальных монастырей, раскольников, поморских мифов и ягоды морошки рождаются новые смыслы.

А деревянный небоскрёб Сутягина, согласно русскому жертвенному канону, принял огненный венец. И чёрный дым, поднявшийся вверх от пожарища, наверняка был виден с далёких берегов Белого моря.

Источник - Под корень