Христоверы (14).
Oct. 11th, 2015 06:19 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
contemplatorПродолжение. Начало см. в СТАРЫЕ РУССКИЕ СЕКТЫ, Христоверы (1), Христоверы (2), Христоверы (3), Христоверы (4), Христоверы (5), Христоверы (6), Христоверы (7), Христоверы (8), Христоверы (9), Христоверы (10), Христоверы (11), Христоверы (12) и Христоверы (13).
К концу XVIII века христоверы обнаружились в Рязанской, Тверской, Симбирской, Самарской, Саратовской, Пензенской, Тамбовской и Воронежской губерниях; в Петербурге образовался "корабль" с "христом" Иваном Чуркиным и после него - Алексеем Ивановым с "богородицей" Авдотьей Прокофьевой.
Особенно успешно распространялось христоверие в начале XIX века, в царствование императора Александра I, благоприятное для процветания мистических идей. Для этого периода характерно сочетание "простонародного" мистицизма христоверов с "научным" мистицизмом интеллектуальной элиты петербургского высшего общества. Наиболее ярким образом этот синтез мистических учений проявился в так называемом "духовном союзе Татариновой".
Основательница "союза", Екатерина Филипповна Татаринова, урождённая фон Буксгевден, родилась 29 августа 1783 года; мать её была урождённая баронесса Мальтиц. Образование Екатерина Филипповна получила в Смольном институте. Она была слаба здоровьем, и её взяла из интерната в собственную семью на всё время обучения начальница института, графиня Адлерберг. За отличные успехи в науках она была награждена фрейлинским приданым. Но её брак с Иваном Михайловичем Татариновым был несчастлив; вскоре супруги должны были расстаться. Полковник Татаринов, служивший сначала в гренадерском полку, вышел в отставку и получил место директора гимназии в Рязани, куда и уехал, оставив жену в Петербурге.
По происхождению и связям семья Буксгевден принадлежала к высшему петербургскому обществу. Мать Екатерины Филипповны была назначена императором Павлом к великой княжне Александре Александровне главной дамой, и с тех пор она жила в Михайловском дворце. Екатерина Филипповна, оставшись после отъезда мужа одна, поселилась вместе с матерью в этом дворце.
У неё был единственный ребёнок, восьмилетний сын, которого она горячо и страстно любила. И вдруг этот ребёнок умирает. Эта смерть стала страшным ударом для любящей матери. Нервы её, и без того расшатанные разрывом с мужем, ещё более были потрясены этим событием. Она пала духом, вся отдавшись неутешному горю; она была близка к отчаянию и самоубийству.
В этот роковой для неё момент судьба сталкивает её с "мистиками" [1], идеи и влияние которых всё сильнее и сильнее распространялись в то время среди петербургского общества. Они указывают ей на религию, которая одна только может доставить ей покой и нравственное удовлетворение. Один из "мистиков", действительный статский советник Багинский, говорит ей: "Возлюбите, сударыня, Спасителя, паче всех и паче всего. Он один может утешить и успокоить Ваше сердце". И тут же предложил ей книгу "Капли мёда" с советом прочитать её как можно внимательнее и прилежнее. С этого момента и установились прочные отношения Екатерины Филипповны с петербургскими "мистиками". С другой стороны, в то же самое время она заинтересовалась христоверческим учением, познакомилась с некоторыми членами "кораблей" и стала посещать их собрания.
Отчего же Екатерина Филипповна не пошла за утешением к православному священнику? А что мог дать поп женщине, удручённой таким неизбывным горем? Он пробормотал бы какую-нибудь заученную молитву, взял бы за это пятак, и тем кончилось бы дело... А здесь, в собрании "людей Божиих", её встретили с сердечной лаской, как возлюбленную "сестру". Здесь она нашла искреннее сострадание и соучастие. А главное - здесь она хотя бы на время забывала о своём горе, испытывая в вихре радений ощущение лёгкости и восторженной радости.
"С души как бремя скатится,
Сомненье далеко -
И верится, и плачется,
И так легко, легко..."
Многое из того, что Екатерина Филипповна видела в собраниях "людей Божиих", нравилось ей, неудержимо влекло её к себе, но многое так же и отталкивало, вызывало возражения. И вот она решила устроить свои собственные собрания, чуждые тех излишеств, которые шокировали её в христоверческих "кораблях". Каждое воскресенье, по утрам, с шести часов, в Михайловский дворец стали собираться её друзья и последователи, всего около 70 лиц разного пола и сословия. Среди членов её кружка, сначала называвшегося "братством во Христе", потом - "духовным союзом", были высшие офицеры, чины двора, государственные чиновники, священники. Наиболее заметными среди них были: вице-президент Академии Художеств и редактор журнала "Сионский вестник" Александр Лабзин; знаменитый живописец Владимир Боровиковский ; директор правительственного Департамента народного просвещения, секретарь Библейского общества Василий Попов; бывший инспектор Царскосельского лицея, пытавшийся воспитывать там юного Пушкина, Мартын Пилецкий; князь Енгалычев, уездный предводитель дворянства, писатель, в молодости успевший поучаствовать в кружке знаменитого Новикова; генерал Е. Головин; подполковник и богач Александр Дубовицкий, один из самых интересных членов этой общины, который покинул её, чтобы проповедовать учение в простом народе... Наиболее активными членами "духовного союза" были: жена майора польской службы Анна Франц, лейб-гвардии семёновского полка подпоручик А. Милорадович, три брата Рачинские, капитан Буксгевден, лейб-гвардии преображенского полка капитан Бриген, лейб-гвардии измайловского полка поручик Миклашевский, известный проповедник А. Малов; князь Голицын (обер-прокурор Священного Синода и президент Библейского общества) и гофмейстер Кошелев, участник «Общества любомудрия» [2]; девица Н. П. Пипер и музыкант кадетского корпуса Никита Фёдоров (Никитушка), по своему пророческому дару игравший такую видную роль в "союзе", что его называли иногда Никито-Татариновским.
Никакого секрета из радений в Михайловском замке не делалось. Митрополит Филарет, например, знал, что к Татариновой "ездили" и князь Голицын, и Лабзин. Хлопотами Голицына Татаринова получала значительную ежегодную пенсию в размере 6 000 рублей в год, из которой финансировала расходы своего "союза". Ей покровительствовал митрополит Михаил, сам бывший масоном, чего даже не считал нужным скрывать. После нескольких свиданий с Татариновой её покровительницей стала сама императрица Елизавета Алексеевна. Однажды сам государь Александр I посетил собрание у Татариновой и остался доволен.
Радения столь высоких особ организовывал вместе с Татариновой неграмотный пророк из крестьян Никита Фёдоров. Дамы на эти собрания являлись в свободных белых платьях, а мужчины одевали белые халаты. Сами радения, по словам участников, состояли "как бы из духовного вальса". В комнате, где собирались члены "союза", висел на стене большой образ Тайной Вечери кисти художника Боровиковского. На собраниях звучали молитвы, читалось Евангелие, говорились проповеди, велись благочестивые беседы и распевались духовные песнопеня. Особенно часто распевался следующий стих:
"Дай нам, Господи,
К нам Иисуса Христа,
Дай нам Сына Твоего!
Господи, помилуй грешных нас! [3]
Из Твоея полноты
Дай, Создатель, теплоты;
Наряди из нас пророка,
Чтобы силы подкрепить;
Засуди судом небесным
И не дай врагу мешать,
Ниспошли живое Слово
Здесь просящим всем сердцам,
Ты, Христос, Ты наш Спаситель!
Иного Бога у нас нет;
Твоею силой укрепимся,
За Тобой во след идём.
Прими слёзы Твоей твари
И поставь всех на пути..."
Все члены "союза" были убеждены, что этот духовный стих, распеваемый ими, имел высокотаинственную силу, низводившую на них непосредственное наитие Св. Духа. По их убеждению, это была та самая "новая песнь", которая, согласно Откровению Иоанна Богослова, поётся пред престолом Божиим избранниками, искупленными Агнцем. Вследствие пения этой песни на кого-нибудь из членов собрания "нисходил" Дух Святой и приводил его в изменённое состояние сознания, в котором он вскакивал со своего места, становился посреди комнаты и начинал вертеться до тех пор, пока не чувствовал на себе дар пророчества.
Пророчествовали в Михайловском дворце больше женщины, между прочим, и сама Татаринова. Из дневника принадлежавшего к "союзу" известного художника-академика В. А. Боровиковского можно видеть, что он очень высоко ценил пророчества Екатерины Филипповны. Эти пророчества относились к ближайшему будущему "союза", отдельных его членов, а иногда и к событиям государственной жизни.
Генералу Головину, которого Екатерина Филипповна навестила во время его тяжелой болезни, вместо слов утешения предсказала успешную военную карьеру, высокие чины и должности. У его постели почувствовала в себе дар целителя: дала советы, выполнив которые он выздоровел, хотя врачи признавали болезнь неизлечимой.
Духа во плоти, т. е. через человека слышалось слово жизни тому, кто с чистым сердцем желал его слышать. Слово это обновляло человека точно так же, как и св. таинства Церкви, установленные Спасителем
Татаринова была освобождена только в 1847 году. А в 1848 году в министерстве внутренних дел получили донос о том, что члены секты по-прежнему собираются в Петербурге под названием "тайного общества адамистов". Лидером кружка назывался Головин, только что вышедший в отставку с высокого поста генерал-губернатора Прибалтийского края. Согласно доносу, он вёл переписку с Татариновой, освободившейся из Кашинского монастыря. Дело вёл Иван Липранди, в том же году расследовавший дело петрашевцев. В довершение многих странных совпадений, кружок Головина оказался связан с кружком Петрашевского родственными связями: зять Головина, Яков Ханыков, был участником христоверческих радений, а его брат Александр Ханыков был осуждён по делу петрашевцев.
Продолжение см. Христоверы (15).
Есть документальный фильм о Екатерине Филипповне Татариновой по ссылке: http://my.mail.ru/mail/delo5/video/438/845.html
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Те, кого расплывчато называли в то время "мистиками", чаще всего были масонами или находились под их влиянием.
[2] Кошелев был знаком со славянофилом Хомяковым. Побывав за границей, задумал основать общество противодействия русской лени. Наверное, по той самой русской лености проект этот не был осуществлен.
[3] Генезис этого песнопения непосредственно связан с практикой многократного повторения Иисусовой молитвы, характерной для традиции ранней христовщины.
К концу XVIII века христоверы обнаружились в Рязанской, Тверской, Симбирской, Самарской, Саратовской, Пензенской, Тамбовской и Воронежской губерниях; в Петербурге образовался "корабль" с "христом" Иваном Чуркиным и после него - Алексеем Ивановым с "богородицей" Авдотьей Прокофьевой.
Особенно успешно распространялось христоверие в начале XIX века, в царствование императора Александра I, благоприятное для процветания мистических идей. Для этого периода характерно сочетание "простонародного" мистицизма христоверов с "научным" мистицизмом интеллектуальной элиты петербургского высшего общества. Наиболее ярким образом этот синтез мистических учений проявился в так называемом "духовном союзе Татариновой".
Основательница "союза", Екатерина Филипповна Татаринова, урождённая фон Буксгевден, родилась 29 августа 1783 года; мать её была урождённая баронесса Мальтиц. Образование Екатерина Филипповна получила в Смольном институте. Она была слаба здоровьем, и её взяла из интерната в собственную семью на всё время обучения начальница института, графиня Адлерберг. За отличные успехи в науках она была награждена фрейлинским приданым. Но её брак с Иваном Михайловичем Татариновым был несчастлив; вскоре супруги должны были расстаться. Полковник Татаринов, служивший сначала в гренадерском полку, вышел в отставку и получил место директора гимназии в Рязани, куда и уехал, оставив жену в Петербурге.По происхождению и связям семья Буксгевден принадлежала к высшему петербургскому обществу. Мать Екатерины Филипповны была назначена императором Павлом к великой княжне Александре Александровне главной дамой, и с тех пор она жила в Михайловском дворце. Екатерина Филипповна, оставшись после отъезда мужа одна, поселилась вместе с матерью в этом дворце.
У неё был единственный ребёнок, восьмилетний сын, которого она горячо и страстно любила. И вдруг этот ребёнок умирает. Эта смерть стала страшным ударом для любящей матери. Нервы её, и без того расшатанные разрывом с мужем, ещё более были потрясены этим событием. Она пала духом, вся отдавшись неутешному горю; она была близка к отчаянию и самоубийству.
В этот роковой для неё момент судьба сталкивает её с "мистиками" [1], идеи и влияние которых всё сильнее и сильнее распространялись в то время среди петербургского общества. Они указывают ей на религию, которая одна только может доставить ей покой и нравственное удовлетворение. Один из "мистиков", действительный статский советник Багинский, говорит ей: "Возлюбите, сударыня, Спасителя, паче всех и паче всего. Он один может утешить и успокоить Ваше сердце". И тут же предложил ей книгу "Капли мёда" с советом прочитать её как можно внимательнее и прилежнее. С этого момента и установились прочные отношения Екатерины Филипповны с петербургскими "мистиками". С другой стороны, в то же самое время она заинтересовалась христоверческим учением, познакомилась с некоторыми членами "кораблей" и стала посещать их собрания.
Отчего же Екатерина Филипповна не пошла за утешением к православному священнику? А что мог дать поп женщине, удручённой таким неизбывным горем? Он пробормотал бы какую-нибудь заученную молитву, взял бы за это пятак, и тем кончилось бы дело... А здесь, в собрании "людей Божиих", её встретили с сердечной лаской, как возлюбленную "сестру". Здесь она нашла искреннее сострадание и соучастие. А главное - здесь она хотя бы на время забывала о своём горе, испытывая в вихре радений ощущение лёгкости и восторженной радости.
"С души как бремя скатится,
Сомненье далеко -
И верится, и плачется,
И так легко, легко..."
Многое из того, что Екатерина Филипповна видела в собраниях "людей Божиих", нравилось ей, неудержимо влекло её к себе, но многое так же и отталкивало, вызывало возражения. И вот она решила устроить свои собственные собрания, чуждые тех излишеств, которые шокировали её в христоверческих "кораблях". Каждое воскресенье, по утрам, с шести часов, в Михайловский дворец стали собираться её друзья и последователи, всего около 70 лиц разного пола и сословия. Среди членов её кружка, сначала называвшегося "братством во Христе", потом - "духовным союзом", были высшие офицеры, чины двора, государственные чиновники, священники. Наиболее заметными среди них были: вице-президент Академии Художеств и редактор журнала "Сионский вестник" Александр Лабзин; знаменитый живописец Владимир Боровиковский ; директор правительственного Департамента народного просвещения, секретарь Библейского общества Василий Попов; бывший инспектор Царскосельского лицея, пытавшийся воспитывать там юного Пушкина, Мартын Пилецкий; князь Енгалычев, уездный предводитель дворянства, писатель, в молодости успевший поучаствовать в кружке знаменитого Новикова; генерал Е. Головин; подполковник и богач Александр Дубовицкий, один из самых интересных членов этой общины, который покинул её, чтобы проповедовать учение в простом народе... Наиболее активными членами "духовного союза" были: жена майора польской службы Анна Франц, лейб-гвардии семёновского полка подпоручик А. Милорадович, три брата Рачинские, капитан Буксгевден, лейб-гвардии преображенского полка капитан Бриген, лейб-гвардии измайловского полка поручик Миклашевский, известный проповедник А. Малов; князь Голицын (обер-прокурор Священного Синода и президент Библейского общества) и гофмейстер Кошелев, участник «Общества любомудрия» [2]; девица Н. П. Пипер и музыкант кадетского корпуса Никита Фёдоров (Никитушка), по своему пророческому дару игравший такую видную роль в "союзе", что его называли иногда Никито-Татариновским.
Никакого секрета из радений в Михайловском замке не делалось. Митрополит Филарет, например, знал, что к Татариновой "ездили" и князь Голицын, и Лабзин. Хлопотами Голицына Татаринова получала значительную ежегодную пенсию в размере 6 000 рублей в год, из которой финансировала расходы своего "союза". Ей покровительствовал митрополит Михаил, сам бывший масоном, чего даже не считал нужным скрывать. После нескольких свиданий с Татариновой её покровительницей стала сама императрица Елизавета Алексеевна. Однажды сам государь Александр I посетил собрание у Татариновой и остался доволен.
Радения столь высоких особ организовывал вместе с Татариновой неграмотный пророк из крестьян Никита Фёдоров. Дамы на эти собрания являлись в свободных белых платьях, а мужчины одевали белые халаты. Сами радения, по словам участников, состояли "как бы из духовного вальса". В комнате, где собирались члены "союза", висел на стене большой образ Тайной Вечери кисти художника Боровиковского. На собраниях звучали молитвы, читалось Евангелие, говорились проповеди, велись благочестивые беседы и распевались духовные песнопеня. Особенно часто распевался следующий стих:
"Дай нам, Господи,
К нам Иисуса Христа,
Дай нам Сына Твоего!
Господи, помилуй грешных нас! [3]
Из Твоея полноты
Дай, Создатель, теплоты;
Наряди из нас пророка,
Чтобы силы подкрепить;
Засуди судом небесным
И не дай врагу мешать,
Ниспошли живое Слово
Здесь просящим всем сердцам,
Ты, Христос, Ты наш Спаситель!
Иного Бога у нас нет;
Твоею силой укрепимся,
За Тобой во след идём.
Прими слёзы Твоей твари
И поставь всех на пути..."
Все члены "союза" были убеждены, что этот духовный стих, распеваемый ими, имел высокотаинственную силу, низводившую на них непосредственное наитие Св. Духа. По их убеждению, это была та самая "новая песнь", которая, согласно Откровению Иоанна Богослова, поётся пред престолом Божиим избранниками, искупленными Агнцем. Вследствие пения этой песни на кого-нибудь из членов собрания "нисходил" Дух Святой и приводил его в изменённое состояние сознания, в котором он вскакивал со своего места, становился посреди комнаты и начинал вертеться до тех пор, пока не чувствовал на себе дар пророчества.
Пророчествовали в Михайловском дворце больше женщины, между прочим, и сама Татаринова. Из дневника принадлежавшего к "союзу" известного художника-академика В. А. Боровиковского можно видеть, что он очень высоко ценил пророчества Екатерины Филипповны. Эти пророчества относились к ближайшему будущему "союза", отдельных его членов, а иногда и к событиям государственной жизни.
Генералу Головину, которого Екатерина Филипповна навестила во время его тяжелой болезни, вместо слов утешения предсказала успешную военную карьеру, высокие чины и должности. У его постели почувствовала в себе дар целителя: дала советы, выполнив которые он выздоровел, хотя врачи признавали болезнь неизлечимой.
Художнику Боровиковскому она предсказывала успех или неудачу от происков завистников и всегда попадала в цель. В 1826 году, когда художник обратился с просьбой предсказать, будет ли ему выгода от некоего заказа, она неожиданно сказала:
– Не о том думаешь, душа моя. Выгода тебе вроде как и ни к чему будет. Пора тебе, Володенька, на суд предстать.
Боровиковский обиделся, сказал, что он честный человек и не ему под суд попадать. Татаринова ответила, что «от тюрьмы да сумы не зарекайся», а уж от суда тем более. Вскоре художник действительно предстал перед судом. Высшим. Он умер.
На одном из собраний Татаринова стала вдруг страстно умолять князя Голицына уговорить Александра I не ездить в Таганрог, куда он собирался. Голицын попытался удержать государя от поездки, но влияния прежнего уже не имел, и миссия его, увы, не удалась. Когда же император уже находился в Таганроге, во время одного из радений Татаринова перепугала всех присутствующих, в трансе выкрикивая:
– У-у-у! Царя в сыру землю положу!
А еще через несколько дней, опять же во время радения, когда на нее «накатило», она стала бормотать:
– Что же делать, как же быть, Россию надо кровью обмыть.
Перепуганные такими «откровениями» участники собраний затаились и некоторое время не посещали Татаринову, опасаясь доносов, испуганно ожидая последствий. Но последствий не последовало. В Таганроге скоропостижно скончался император, и все сразу вспомнили «Царя в сыру землю уложу», а через некоторое время на Сенатской площади гремели выстрелы, «обмывшие кровью Россию».
Духа во плоти, т. е. через человека слышалось слово жизни тому, кто с чистым сердцем желал его слышать. Слово это обновляло человека точно так же, как и св. таинства Церкви, установленные Спасителем
Татаринова была освобождена только в 1847 году. А в 1848 году в министерстве внутренних дел получили донос о том, что члены секты по-прежнему собираются в Петербурге под названием "тайного общества адамистов". Лидером кружка назывался Головин, только что вышедший в отставку с высокого поста генерал-губернатора Прибалтийского края. Согласно доносу, он вёл переписку с Татариновой, освободившейся из Кашинского монастыря. Дело вёл Иван Липранди, в том же году расследовавший дело петрашевцев. В довершение многих странных совпадений, кружок Головина оказался связан с кружком Петрашевского родственными связями: зять Головина, Яков Ханыков, был участником христоверческих радений, а его брат Александр Ханыков был осуждён по делу петрашевцев.
Продолжение см. Христоверы (15).
Есть документальный фильм о Екатерине Филипповне Татариновой по ссылке: http://my.mail.ru/mail/delo5/video/438/845.html
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Те, кого расплывчато называли в то время "мистиками", чаще всего были масонами или находились под их влиянием.
[2] Кошелев был знаком со славянофилом Хомяковым. Побывав за границей, задумал основать общество противодействия русской лени. Наверное, по той самой русской лености проект этот не был осуществлен.
[3] Генезис этого песнопения непосредственно связан с практикой многократного повторения Иисусовой молитвы, характерной для традиции ранней христовщины.
