![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
contemplatorВ научной археологической литературе прочно утвердилось представление о том, что на поздней стадии мустьерской эпохи (90 – 70 тыс. л. н.), у неандертальцев уже было ритуальное поведение в виде похорон своих сородичей.
Третьего августа 1908 г. три брата Буассоньи – Амедей, Жан и Поль (рис. 3.07а) обнаружили в гроте Буффиа близ Ля Шапелль-о-Сент (юг Франции) скелет неандертальца, как будто специально уложенного в углублении. С тех пор уже 100 лет обсуждается проблема появления в среднем палеолите намеренных захоронений людей, т. е. первых ритуальных действий. Тогда же были высказаны первые гипотезы о наличии у неандертальцев веры в загробную жизнь (А. Буассоньи, Г. Обермайер) или в сверхъестественные свойства мертвеца (М. Эберт). Сейчас имеется уже более 60 местонахождений, на которых найдены кости или почти целые скелеты неандертальцев, позволяющие предполагать преднамеренные захоронения. Наряду с этим, высказываются столь же обоснованные предположения о каннибализме и/или о стремлении избавиться от гниющих останков.
Д. и. н. Яков Абрамович Шер, профессор. Кемеровского госуниверситета, даёт независимую, неангажированную и непредвзятую оценку столетнего исследования неандертальцев.
Он говорит, что не всякое намеренное захоронение трупа следует однозначно считать ритуальным действием. В одном из последних справочных изданий говорится о гомогенном культурном слое толщиной в 40 см, в котором и был впервые обнаружен скелет неандертальца близ Ля Шапелль-о-Сент (Leroi-Gourhan, 1988, p. 222). Углубление в 40 или по другим упоминаниям 30 см никак не может считаться могилой. Мустьерские орудия, найденные вместе с костями человека скорее относятся не к скелету, а к культурному слою. Кости животных, в том числе кости ноги быка в анатомическом порядке наряду с костями северного оленя, лошади, козла, носорога, волка и сурка тоже ещё ничего не говорят о ритуале.
Уже в первых профессиональных комментариях о неандертальских захоронениях в русскоязычной печати, П. П. Ефименко и С. Н. Замятнин высказывали сомнения. Они были написаны практически одновременно, но увидели свет с интервалом почти в 30 лет (Ефименко, 1934, 1938, 1953; Замятнин, 1961; рукопись С. Н. Замятнина датирована 1933 г.). Разумеется, оба автора изучали первичные публикации. П. П. Ефименко не скрывает своего скепсиса по поводу утверждений о том, «что встречающиеся в соседстве с некоторыми погребениями (Ферраси, Шапелль-о-Сент) угли и кости животных следует рассматривать как следы поминок и жертв умершему. Подобные представления носят, несомненно, достаточно тенденциозный характер» (Ефименко, 1953, с. 249). Однако, он соглашается, что в ряде случаев одинаковое в разных могилах положение погребённого подталкивает к мысли о намеренности захоронения.
С. Н. Замятнин тогда заметил, что приведённая в первичных публикациях "констатация и осторожное предположение по её поводу в дальнейших компилятивных работах передаётся как, несомненно, установленный факт положения напутственной пищи покойнику в Ля Шапелль-о-Сент. При этом часть метатарзальной кости и три фаланги "вырастают" в целую ногу быка; а проф. Гури, приводящий в своём курсе на стр. 136 дословно указание Буассоньи, тремя страницами далее (стр. 139) ухитряется сообщить о целой "четверти быка", данной как провизия на дорогу покойнику. Столь же утвердительно приписывается погребению в Ля Шапелль-о-Сент использование охры в погребальном ритуале. Сами братья Буассоньи дают вполне определённое указание насчёт характера находки, отнюдь не дающее оснований для подобной интерпретации. Говоря о заполнении могильной ямы, они после описания находок костей быка у черепа сообщают, что "вокруг остальных частей тела имелось большое число осколков кварца, иногда кремня, несколько кусочков охры, обломки костей и т. д., подобно тому, как в остальном культурном слое, без каких бы то ни было характерных отличий" (Замятнин, 1961, с. 36-37).
И сейчас в проблему неандертальских "захоронений" вносят свой вклад вольные пересказы первичных данных. Когда первичная документация раскопок публикуется профессионалом, её можно обсуждать и рассматривать различные версии объяснения. Однако часто то, что специалисты высказывают в лучшем случае предположительно, при последующем пересказе превращается в "несомненное" и попадает в литературу для широкого читателя.
Например, в пещере Кафзех «ребёнок в возрасте примерно 13 лет лежал на спине. На скрещённые на груди руки были бережно (курсив мой – Я.Ш.) положены рога лани» и далее: «Несомненно (курсив мой – Я.Ш.) что во всех этих случаях мы имеем дело с такой же человеческой деятельностью, которую невозможно истолковать как утилитарную. Она связана с существованием у людей, кроме определённых знаний о внешнем мире, также и иллюзий о нём, причём иллюзий определённого рода – религиозных" (Семенов, 1989, с. 240). Каким образом можно из описания раскопок сделать вывод о том, что рога лани были уложены "бережно", остаётся загадкой.
Еще один подобный пассаж о скелете неандертальца, найденного в 1908 г. близ Ля Шаппелль-о-Сент. "Этот человек жил около 45 тыс. лет назад, и условия, в которых он был найден, ярко рисуют нам некоторые стороны жизни людей той далёкой эпохи. Наш неандерталец похоронен своими собратьями в прямоугольной могиле глубиной около 30 см, которая сверху прикрыта кусками известняка. Провожая охотника и воина в иной мир, его соплеменники снабдили умершего необходимым оружием и символами охотничьего успеха: рядом с похороненным сохранились остроконечник из яшмы, выполненный в традициях мустьерской культуры, рога бизона и множество костей других животных" (Панов, 1980, с. 49).
С точки зрения археолога, могила глубиной 30 см, конечно, не могила, а углубление и вовсе не прямоугольное, а остроконечник из яшмы только при большом воображении можно принять за символ охотничьего успеха. Считается, что сейчас известно "36 находок костных остатков неандертальцев, где с полным правом позволительно предположить преднамеренное захоронение, возможно по определённому обряду" (Зубов, 1999, с. 73). В этой фразе слова "предположить" и "возможно" уже говорят о недостаточной уверенности автора в том, что захоронение было преднамеренным. Точно зафиксированные находки сопровождающих захоронение вещей могли бы существенно усилить гипотезу о ритуале, но их либо нет, либо они недостаточно документированы. Единственный скелет, который, казалось бы, надёжно истолковывается и как следы ритуала, и даже как свидетельство наличия языка, – Шанидар 4 (Solecki, 1963; 1971; 1972; Leroi-Gourhan, 1999; 2000), – тоже может получить альтернативную, "неритуальную" интерпретацию.
Палинолог Арлетт Леруа-Гуран (вдова А. Леруа-Гурана), изучая пыльцу растений, обнаруженную в области грудных и поясничных позвонков скелета, определила 7 видов цветов-медоносов. Она считает, что если среди костей скелета найдена пыльца только от 7 видов цветов, а в данной местности их росло намного больше, то, следовательно, у тех, кто хоронил погребённого, был осознанный выбор. Осознанный выбор, в свою очередь, свидетельствует об определённом ритуальном наборе цветов, а также о том, что они имели свои названия (Leroi-Gourhan, 2000, с. 293). Но сама Леруа-Гуран отмечает, что почти все из 7 видов цветов относятся к лекарственным растениям и тут же высказывает сомнение, что неандертальцы могли знать об их целебных свойствах. Однако об этом не нужно ничего знать. Многочисленные животные ничего не знают о лекарственных свойствах растений, но чисто инстинктивно выбирают такие растения, когда испытывают недомогание.
Неандерталец, скончавшийся в пещере Шанидар, мог незадолго до смерти съесть некоторое количество целебных трав, но они ему не помогли. Конечно, это не более, чем догадка, но по степени своей обоснованности она мало отличается от гипотез о ритуальных захоронениях. К тому же точность и чёткость документации данного скелета оставляет желать лучшего (рис. 3.16).
Неритуальное объяснение захоронений в Ля Шаппелль-о-Сент и Ля Ферраси предложил Р. Гарджетт (Калифорнийский университет, Беркли). В условиях грота, углубление, "в котором лежали кости, могло возникнуть в результате воздействия воды на известняковый пол пещеры. Если бы ослабевший неандерталец залез в небольшую пещерку и умер там, естественно сформировавшиеся отложения чем-то напоминали бы могилу" (Gardjett, 1989). Примерно половина участников дискуссии по статье Р. Гарджетта поддержали автора.Почти теми же словами высказался о неандертальских "захоронениях" антрополог Ян Тэйтерсал из Колумбийского университета и Американского музея естественной истории: "…для неандертальцев это могло быть не более чем эмоциональное выражение горя, или просто средство избавления от мертвого тела, или способ избежать визитов гиены… особое значение имеет тот факт, что ни в одном из известных погребений неандертальцев нет ничего, что можно было бы с уверенностью интерпретировать как "могильные предметы"… и если в "захоронении" неандертальца находится какой-либо артефакт или кость животного, то подобные предметы в большом количестве находятся и на самой неандертальской стоянке. Скорее да, чем нет, что такие предметы попали в углубления случайно в процессе их заполнения" (Tatersall, 1999, с. 167).
В повторяющихся из публикации в публикацию примерах "ритуальных захоронений" неандертальцев нет и, пожалуй, никогда не будет полной уверенности в достоверном "прочтении" первичных археологических данных. Например, Тешик-Таш считается несомненно намеренным захоронением с определённым ритуалом (рога козлов). Эта интерпретация долгие годы поддерживалась высоким авторитетом А. П. Окладникова. Новое рассмотрение исходных данных (Ульрих, 1982; Алекшин, 1992; 1995) оставляет место для сомнений, как в самом факте ритуального захоронения, так и в деталях новой интерпретации.
Так, В. А. Алекшин, посвятивший много времени и сил изучению неандертальских "захоронений", отмечает, что подавляющее большинство из них (120 против 2) найдены не в специально отведённых местах, а в культурном слое стоянок; что кремневые изделия, обнаруженные вблизи останков неандертальцев (за исключением, быть может, находок в Регурду), не имеют строго закреплённых мест относительно скелетов и не образуют стандартных наборов (Алекшин, 1995, с. 26). Большинство скелетов неполны вследствие расчленения неразложившихся трупов кремневыми орудиями. Это, в основном, относится к раннему мустье, и по этому поводу есть интересная публикация Ф. Ле Мор под красноречивым названием "Каннибализм или погребальный обряд" (Le Mort, 1988, p. 46 – 49). Для большей выразительности автор использовала иллюстрацию чешского художника З. Буриана, известного своими живописными реконструкциями жизни первобытных людей, который изобразил неандертальцев из грота Крапина (Сербия), пожирающих расчленённый на куски труп своего соплеменника или иноплеменника (рис. 3.17).
Методы современной трасологии позволили среди множества царапин и погрызов на беспорядочно распространённых по культурному слою человеческих костях (Крапина, Мартийак, Анги) вычленить следы от кремневых орудий, которыми мясо срезалось с костей, а также следы огня. При объяснении этих наблюдений, Ле Мор занимает осторожную позицию, допуская и каннибализм, и двухэтапный погребальный обряд, при котором, как это, например, наблюдалось у североамериканских индейцев, кости перед погребением очищались от мяса и хоронились в могиле. Однако можно возразить, что кости индейцев были найдены в могиле, а не в культурном слое. Трудно себе представить такой погребальный обряд, при котором кости людей оказываются перемешанными с костями животных и другими остатками.
В позднем мустье ситуация как будто бы меняется, и полные скелеты встречаются чаще расчленённых. Однако преобладающая часть таких скелетов относится к Палестине, где обитал "атипичный" неандерталец. Что до скелетов с горы Кармел (Схул, Кафзех, Табун), которые В. А. Алекшин считает неандертальцами, то сейчас их относят к архаичным сапиенсам (Козинцев, 1993; Зубов, 1999, с. 69). Приведя достаточно объективные факты, В. А. Алекшин всё же приходит к выводу, который этим фактам противоречит: "в среднем палеолите существовали обрядовые действия с телами умерших" (Алекшин, 1995, с. 26). Вряд ли такой вывод можно считать достаточно обоснованным.
В итоге, можно сказать, что вопрос о погребальном ритуале и вообще о ритуально-мифологическом мышлении у неандертальцев и, особенно, у их европейской ветви, пока ещё остаётся более, чем спорным, а несомненно достоверные находки преднамеренных захоронений по определённому обряду появляются только в эпоху верхнего палеолита (Мальта, Сунгирь и др.), но это были уже современные люди, которых археологи называют кроманьонцами.
Название происходит от скального навеса Кро-Маньон в деревне Лез-Эйзи де Тайяк на юге Франции в департаменте Дордонь. Здесь, около железнодорожной станции в 1868 г. были найдены 5 человеческих скелетов, с черепами, которые Э. Ларте (рис. 1.25) идентифицировал как Homo sapiens sapiens. Позднее М. М. Герасимов сделал по этим черепам графическую документальную реконструкцию (рис. 3.18), а чешский художник Зденек Буриан – художественную (3.19).
Кроманьонцы уже ничем не отличались от нас. И, если представить себе, что в нашу среду каким-то волшебным образом попал бы младенец-кроманьонец, то при обычном современном воспитании, он бы рос и развивался совершенно неотличимым от детей нашего времени.
Источник
