Трагическое и его смысл.
Oct. 16th, 2017 12:24 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
contemplatorВековечной мечтой человечества было удобное благоустройство на земле, - без войн, бунтов и революций, без голода, мора и болезней. Начиная с Платона, а может быть и гораздо раньше него, всегда существовали мечтатели-утописты, желавшие как-нибудь "изъять" трагическое из жизни людей.
Увы, но "изъять" роковое и трагическое из истории невозможно, точно так же как невозможно изъять из судьбы человека ожидающую его смерть...
Да и что это значит - изъять трагическое из истории? Не равносильно ли это самому концу истории? Ведь вся история человечества и состоит из трагических перипетий. Как поёт Константин Никольский,
И меркнет свет, и глохнут звуки, и новой муки ищут руки,
И если боль твоя стихает, значит будет новая беда...
Очевидно, трагическое несёт в себе сам "код" человека; трагическое в нём "запрограммировано" как "прошивка" в смартфоне. И оно, конечно, имеет некий высший смысл. Иначе не было бы Голгофской мистерии.
Может быть, - я так подозреваю, - трагическое дано нам для того, чтобы мы отталкивались от него? Вот, например, мы лицезреем ужасы какого-то преступления и наполняемся отвращением к зверству. А ведь становление человечества осуществлялось, и до сих пор осуществляется, посредством ухода-отделения от зверства. Кто-то сказал замечательные слова, что "люди только тогда обретают человеческое лицо, когда они бунтуют и восстают против своей животной природы, когда они не согласны с пожиранием слабого сильным. И лишь постольку мы - люди, поскольку бунтуем; а едва прекратим бунт, покоримся окончательно, как потеряем облик человеческий и примем облик звериный".
Наверно, именно в этом и заключался смысл древнегреческих трагедий - оплакать растерзанного Диониса или похищенную Кору-Персефону.
Быть на стороне слабых - это значит проявлять в себе истинно человеческие качества, которые всегда, в большей или меньшей степени сверхъестественны, "не от мира сего", и не сообразуются с природными, естественными, животными инстинктами.
Увы, но "изъять" роковое и трагическое из истории невозможно, точно так же как невозможно изъять из судьбы человека ожидающую его смерть...
Да и что это значит - изъять трагическое из истории? Не равносильно ли это самому концу истории? Ведь вся история человечества и состоит из трагических перипетий. Как поёт Константин Никольский,
И меркнет свет, и глохнут звуки, и новой муки ищут руки,
И если боль твоя стихает, значит будет новая беда...
Очевидно, трагическое несёт в себе сам "код" человека; трагическое в нём "запрограммировано" как "прошивка" в смартфоне. И оно, конечно, имеет некий высший смысл. Иначе не было бы Голгофской мистерии.
Может быть, - я так подозреваю, - трагическое дано нам для того, чтобы мы отталкивались от него? Вот, например, мы лицезреем ужасы какого-то преступления и наполняемся отвращением к зверству. А ведь становление человечества осуществлялось, и до сих пор осуществляется, посредством ухода-отделения от зверства. Кто-то сказал замечательные слова, что "люди только тогда обретают человеческое лицо, когда они бунтуют и восстают против своей животной природы, когда они не согласны с пожиранием слабого сильным. И лишь постольку мы - люди, поскольку бунтуем; а едва прекратим бунт, покоримся окончательно, как потеряем облик человеческий и примем облик звериный".
Наверно, именно в этом и заключался смысл древнегреческих трагедий - оплакать растерзанного Диониса или похищенную Кору-Персефону.
Быть на стороне слабых - это значит проявлять в себе истинно человеческие качества, которые всегда, в большей или меньшей степени сверхъестественны, "не от мира сего", и не сообразуются с природными, естественными, животными инстинктами.
