Семинаристы - социалисты.
Aug. 21st, 2016 07:28 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
contemplatorВасилий Розанов в переписке с К. Леонтьевым заметил о "старорежимном" православном духовенстве: "Духовное лицо прикасается только к духовным же; и они все слежались в ком твёрдый и непроницаемый. У них есть свои сомнения, но не наши, своя боль — и тоже не наша. Нашей боли и наших сомнений они никогда не почувствуют, и в глубочайшем, в душевном смысле — мы, просто, не существуем для них, как в значительной степени — и они для нас. Печально, но истинно".
То есть в дореволюционной России духовенство оформилось в своеобразный закрытый культовый клан, примерно как клан левитов и коэнов при Иерусалимском храме. Сыновьям священнослужителей удобнее и проще всего было идти по протоптанной дорожке своих отцов. Предполагалось, что сыновья священников будут учиться в духовных училищах (неполная средняя школа) и семинариях (полная средняя школа), становиться священниками, служить вторыми священниками в больших приходах, а после смерти отцов занимать их место.
Однако бурное развитие капитализма в России в конце XlX века внесло свои коррективы в налаженный быт духовенства. Дело в том, что семинария давала только среднее образование, а доходы среднего человека с высшим образованием были заметно выше доходов среднего священника. В безграмотной стране люди с высшим образованием ценились буквально на вес золота: первая зарплата выпускника вуза обычно несколько превышала доход сельского священника с 40–летним стажем. Таким образом, выпускники семинарий подвергались соблазну: вместо принятия священства им стало выгоднее заняться любого рода офисной работой, как на государственной, так и на частной службе. Ещё более манящим было высшее образование — поучись ещё 4 года, и ты попадёшь в верхний образовательный слой общества.
Однако государство создало для семинаристов труднопреодолимый барьер для поступления в университеты. До 1888 года их принимали в университеты только после сдачи экзаменов за полный гимназический курс. То есть семинаристам нужно было самостоятельно изучать все гимназические предметы и знать их на "отлично". Понятно, что такая самодисциплина далеко не всем по зубам.
Кстати, а почему священники не отдавали детей в гимназии? Всё очень просто: с духовных лиц, независимо от наличия и количества детей, и фактического места их обучения, взимали фиксированный сбор, дававший право бесплатно обучать сыновей в семинариях. Учитывая, что священники были преимущественно бедны и многодетны, а обучение в гимназии стоило недёшево (и не включало в себя проживание и питание), практически все их сыновья попадали в семинарии, предоставлявшие бесплатное обучение с полным пансионом.
С 1888 года семинаристам (и только окончившим по первому разряду, то есть с отличием) разрешили поступать в Томский университет на условии сдачи экзаменов по гимназическому латинского языка. Это было сложно, но преодолимо, да вот только весь университет состоял из одного медицинского факультета. В 1898 году в университете появился и юридический факультет. Поповичи немедленно заполонили Томск: две трети студентов составляли выпускники семинарий.
Менее удачливым приходилось "грызть гранит науки" в ненавистных семинариях. Для тех, кто был в семинарии поневоле (а другого пути к образованию, кроме семинарии, для детей духовенства фактически не было), внешнее обязательное благочестие было сплошным лицемерием, вызывало раздражение, бунтарство и часто приводило к воинствующему атеизму. Митрополит Вениамин Федченков вспоминал о том, что в его семинарии был один уважаемый студентами преподаватель, о котором ходил странный слух — он верит в Бога. То, что приличный и интересный человек может быть верующим, представлялось семинаристам столь невероятным, что они послали к преподавателю специальных выборных, чтобы те расспросили о его взглядах.
Результаты полунасильственного обучения были предсказуемыми: в 1905 году оказалось, что семинаристы были самыми революционизированными из всех учащихся, духовные учебные заведения были охвачены забастовками и митингами [1}. Николай Бердяев обратил тогда же внимание на роль в революционном движении выходцев из духовного сословия. «He cлyчaйнo в pyccкoм нигилизмe бoльшyю poль игpaли ceминapиcты, дeти cвящeнникoв, пpoшeдшиe пpaвocлaвнyю шкoлy. Дoбpoлюбoв и Чepньшeвcкий были cынoвья пpoтoиepeeв и yчилиcь в ceминaрии. Pяды paзнoчиннoй «лeвoй» интeллигeнции y нac пoпoлнялиcь в cильнoй cтeпeни выxoдцaми из дyxoвнoгo cocлoвия».
В начале XX в. в 58 православных семинариях обучалось свыше 20 тыс. человек. Учащиеся нередко становились предметом внимания со стороны различных радикальных организаций. Среди семинаристов того времени были уже убеждённые сторонники разного рода либеральных и социалистических идей, которые вскоре приняли активное участие в революционных событиях.
В учебных заведениях, призванных готовить священников и учителей, в начале прошлого века нередко ходили по рукам революционные прокламации и книги. Известно, сколько сыновей и внуков священников (поповичей) было среди революционеров-демократов! Как тут не вспомнить, что И.В. Сталин (учился в Горийском духовном училище и Тифлисской семинарии), А.И. Микоян, А.Ф. Мясников, П.А. Сорокин, Н.Д Кондратьев и некоторые другие политические деятели советской России тоже были когда-то семинаристами, а некоторые революционеры «ленинского призыва» (П.Н. Лепешинский, Е.А. Преображенский и др.) хоть и не стали семинаристами, но были поповичами. И в этой связи можно сказать, что немалое число семинаристов начала ХХ в. оказались продолжателями дела революционеров-разночинцев второй половины века XIX-го.
Характерно, например, что в 1909 г. орловские семинаристы провели забастовку, где, кроме всего прочего, потребовали сокращения преподавания богословских предметов и «свободу организации ученических кружков». Преподаватель семинарии, скрывшийся за псевдонимом «Старый педагог», по поводу «кружков» писал: «Опыт давно показал, что все ученические кружки, лишённые надзора начальства и руководства преподавателей, какое бы громкое название они не носили, делаются орудием политической агитации и антирелигиозной и безнравственной пропаганды. Поэтому такие кружки никогда не будут дозволены ученикам, сколько бы петиций они не подавали».
Забастовка 1909 г., как выяснилось, охватила многие семинарии. В мемуарах выдающегося военачальника времён Великой Отечественной войны А.М. Василевского (1895 -1977) (поповича и семинариста) об этой забастовке также упоминается. Одной из главных причин её было решение Министерства народного просвещения запретить доступ в университеты и институты лицам, окончившим четыре общеобразовательных класса семинарии. В Костроме после того как не удалось уговорить семинаристов вернуться к занятиям, учебное заведение было закрыто. Все активисты были высланы полицией из города. К занятиям учащиеся вернулись лишь через несколько месяцев после того, как их требование (разрешить поступление в вузы) было частично удовлетворено.
Характерно и свидетельство Василевского о том, что выпускники семинарии избегали священнического поприща. По приводимым им данным в мемуарах, из 16 выпускников иркутской семинарии 1914 г. только двое изъявили желание остаться в духовном звании, а остальные были намерены пойти в вузы. В Красноярске ситуация была ещё хуже: никто из 15 её выпускников не захотел принять священнический сан. Подобная ситуация была и в костромской семинарии.
Сам А.М Василевский - выходец из бедной многодетной семьи деревенского священника в Костромской губернии. Окончил Кинешмское духовное училище и четыре класса Костромской семинарии. В 1914 г., обуреваемый патриотическими настроениями после начала Первой мировой войны, Василевский сдал семинарские экзамены досрочно и с группой единомышленников отравился в военное училище, а оттуда - на фронт. Некоторые колебания привели его в 1918 г. из армии на учительское поприще. Но, будучи призван в Красную армию в апреле 1919 г., принял активное участие в гражданской войне и навсегда связал судьбу с военным делом.
Как замечает историк Т.Г. Леонтьева, «ранее замечавшиеся в поведении семинаристов склонности к нигилизму и юношескому буйству в новых условиях нашли себе удобный выход. Их действия порой не лишены были революционного романтизма, который у части воспитанников перерастал в фанатизм разрушения. Понятно, что таковых было меньшинство, но иные из них становились образцом агрессивности, неверия и аморализма. В любом случае, по некоторым подсчетам, в руководящем ядре эсеров «поповичи» составляли 9,4%, у большевиков - 3,7%, кадетов - 1,6%. В последующем «поповичей» в рядах революционеров вроде бы не прибавилось, но не будет преувеличением сказать, что именно семинарский тип мировосприятия оказался характерен для революционной элиты в целом». В.И. Вернадский упоминал как характерный типаж революционера - «очень ограниченный коммунист из поповичей».
Скорее всего, именно поэтому "Капитал" Карла Маркса был воспринят в среде семинаристов-социалистов как своего рода "священное писание"; большевистские лидеры превратились в святых "апостолов" с культом личности; их божественные "деяния" не допускали никакой критики; критикующие объявлялись богохульниками; их пытали и казнили как еретиков в застенках средневековой инквизиции.
Николай Бердяев давно уже это приметил и описал: "B Poccии материализм принял coвceм иной xapaктep, чем на Западе. Материализм превратился в cвoeoбpaзнyю дoгмaтикy и тeoлoгию. Это пopaжaeт в материализме коммунистов. Ho yжe в 60-x гг. материализм получил эту теологическую oкpacкy, он cтaл мopaльнo обязaтeльным догматом и за ним была cкpытa cвoeoбpaзнaя нигилиcтичecкaя acкeзa. Был создан матepиaлиcтичecкий кaтexизиc, кoтopый был ycвoeн фaнaтичecки шиpoкими cлoями лeвoй pyccкoй интеллигенции. He быть материалистом было признано нравcтвeннo подозрительным. Если вы не материалист, то значит вы за пopaбoщeниe чeлoвeкa и нapoдa. Отношениe pyccкиx нигилиcтoв к нayкe было идoлoпoклoнничecким. Haукa, — под кoтopoй пoнимaлиcь, главным oбpaзoм, ecтecтвeнныe нayки, в то вpeмя oкpaшeнныe в мaтepиaлиcтичecкий цвет, — cтaлa пpeдмeтoм вepы, oнa была пpeвpaщeнa в идол. B Poccии в то время были и замечательные учёные, кoтopыe пpeдcтaвляли ocoбeннoe явлeниe. Ho нигилисты-просветители не были людьми науки. Это были верующие люди и дoгмaтичecки вepyющиe».
Ныне тип догматически верующего социалиста представляет Александр Проханов, выходец из сектантской среды молокан.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Кстати, в 1905–1908 годах положение семинаристов было улучшено: они смогли поступать во все университеты при условии сдачи экзамена по гимназическим курсам физики, математики и одного нового языка, а в кое–какие технические вузы их стали принимать на общих основаниях с гимназистами и реалистами.
Использованы статьи: Предыстория отца Федора Вострикова и Революционные идеи семинаристов.
То есть в дореволюционной России духовенство оформилось в своеобразный закрытый культовый клан, примерно как клан левитов и коэнов при Иерусалимском храме. Сыновьям священнослужителей удобнее и проще всего было идти по протоптанной дорожке своих отцов. Предполагалось, что сыновья священников будут учиться в духовных училищах (неполная средняя школа) и семинариях (полная средняя школа), становиться священниками, служить вторыми священниками в больших приходах, а после смерти отцов занимать их место.
Однако бурное развитие капитализма в России в конце XlX века внесло свои коррективы в налаженный быт духовенства. Дело в том, что семинария давала только среднее образование, а доходы среднего человека с высшим образованием были заметно выше доходов среднего священника. В безграмотной стране люди с высшим образованием ценились буквально на вес золота: первая зарплата выпускника вуза обычно несколько превышала доход сельского священника с 40–летним стажем. Таким образом, выпускники семинарий подвергались соблазну: вместо принятия священства им стало выгоднее заняться любого рода офисной работой, как на государственной, так и на частной службе. Ещё более манящим было высшее образование — поучись ещё 4 года, и ты попадёшь в верхний образовательный слой общества.
Однако государство создало для семинаристов труднопреодолимый барьер для поступления в университеты. До 1888 года их принимали в университеты только после сдачи экзаменов за полный гимназический курс. То есть семинаристам нужно было самостоятельно изучать все гимназические предметы и знать их на "отлично". Понятно, что такая самодисциплина далеко не всем по зубам.
Кстати, а почему священники не отдавали детей в гимназии? Всё очень просто: с духовных лиц, независимо от наличия и количества детей, и фактического места их обучения, взимали фиксированный сбор, дававший право бесплатно обучать сыновей в семинариях. Учитывая, что священники были преимущественно бедны и многодетны, а обучение в гимназии стоило недёшево (и не включало в себя проживание и питание), практически все их сыновья попадали в семинарии, предоставлявшие бесплатное обучение с полным пансионом.
С 1888 года семинаристам (и только окончившим по первому разряду, то есть с отличием) разрешили поступать в Томский университет на условии сдачи экзаменов по гимназическому латинского языка. Это было сложно, но преодолимо, да вот только весь университет состоял из одного медицинского факультета. В 1898 году в университете появился и юридический факультет. Поповичи немедленно заполонили Томск: две трети студентов составляли выпускники семинарий.
Менее удачливым приходилось "грызть гранит науки" в ненавистных семинариях. Для тех, кто был в семинарии поневоле (а другого пути к образованию, кроме семинарии, для детей духовенства фактически не было), внешнее обязательное благочестие было сплошным лицемерием, вызывало раздражение, бунтарство и часто приводило к воинствующему атеизму. Митрополит Вениамин Федченков вспоминал о том, что в его семинарии был один уважаемый студентами преподаватель, о котором ходил странный слух — он верит в Бога. То, что приличный и интересный человек может быть верующим, представлялось семинаристам столь невероятным, что они послали к преподавателю специальных выборных, чтобы те расспросили о его взглядах.
Результаты полунасильственного обучения были предсказуемыми: в 1905 году оказалось, что семинаристы были самыми революционизированными из всех учащихся, духовные учебные заведения были охвачены забастовками и митингами [1}. Николай Бердяев обратил тогда же внимание на роль в революционном движении выходцев из духовного сословия. «He cлyчaйнo в pyccкoм нигилизмe бoльшyю poль игpaли ceминapиcты, дeти cвящeнникoв, пpoшeдшиe пpaвocлaвнyю шкoлy. Дoбpoлюбoв и Чepньшeвcкий были cынoвья пpoтoиepeeв и yчилиcь в ceминaрии. Pяды paзнoчиннoй «лeвoй» интeллигeнции y нac пoпoлнялиcь в cильнoй cтeпeни выxoдцaми из дyxoвнoгo cocлoвия».
В начале XX в. в 58 православных семинариях обучалось свыше 20 тыс. человек. Учащиеся нередко становились предметом внимания со стороны различных радикальных организаций. Среди семинаристов того времени были уже убеждённые сторонники разного рода либеральных и социалистических идей, которые вскоре приняли активное участие в революционных событиях.
В учебных заведениях, призванных готовить священников и учителей, в начале прошлого века нередко ходили по рукам революционные прокламации и книги. Известно, сколько сыновей и внуков священников (поповичей) было среди революционеров-демократов! Как тут не вспомнить, что И.В. Сталин (учился в Горийском духовном училище и Тифлисской семинарии), А.И. Микоян, А.Ф. Мясников, П.А. Сорокин, Н.Д Кондратьев и некоторые другие политические деятели советской России тоже были когда-то семинаристами, а некоторые революционеры «ленинского призыва» (П.Н. Лепешинский, Е.А. Преображенский и др.) хоть и не стали семинаристами, но были поповичами. И в этой связи можно сказать, что немалое число семинаристов начала ХХ в. оказались продолжателями дела революционеров-разночинцев второй половины века XIX-го.
Характерно, например, что в 1909 г. орловские семинаристы провели забастовку, где, кроме всего прочего, потребовали сокращения преподавания богословских предметов и «свободу организации ученических кружков». Преподаватель семинарии, скрывшийся за псевдонимом «Старый педагог», по поводу «кружков» писал: «Опыт давно показал, что все ученические кружки, лишённые надзора начальства и руководства преподавателей, какое бы громкое название они не носили, делаются орудием политической агитации и антирелигиозной и безнравственной пропаганды. Поэтому такие кружки никогда не будут дозволены ученикам, сколько бы петиций они не подавали».
Забастовка 1909 г., как выяснилось, охватила многие семинарии. В мемуарах выдающегося военачальника времён Великой Отечественной войны А.М. Василевского (1895 -1977) (поповича и семинариста) об этой забастовке также упоминается. Одной из главных причин её было решение Министерства народного просвещения запретить доступ в университеты и институты лицам, окончившим четыре общеобразовательных класса семинарии. В Костроме после того как не удалось уговорить семинаристов вернуться к занятиям, учебное заведение было закрыто. Все активисты были высланы полицией из города. К занятиям учащиеся вернулись лишь через несколько месяцев после того, как их требование (разрешить поступление в вузы) было частично удовлетворено.
Характерно и свидетельство Василевского о том, что выпускники семинарии избегали священнического поприща. По приводимым им данным в мемуарах, из 16 выпускников иркутской семинарии 1914 г. только двое изъявили желание остаться в духовном звании, а остальные были намерены пойти в вузы. В Красноярске ситуация была ещё хуже: никто из 15 её выпускников не захотел принять священнический сан. Подобная ситуация была и в костромской семинарии.
Сам А.М Василевский - выходец из бедной многодетной семьи деревенского священника в Костромской губернии. Окончил Кинешмское духовное училище и четыре класса Костромской семинарии. В 1914 г., обуреваемый патриотическими настроениями после начала Первой мировой войны, Василевский сдал семинарские экзамены досрочно и с группой единомышленников отравился в военное училище, а оттуда - на фронт. Некоторые колебания привели его в 1918 г. из армии на учительское поприще. Но, будучи призван в Красную армию в апреле 1919 г., принял активное участие в гражданской войне и навсегда связал судьбу с военным делом.
Как замечает историк Т.Г. Леонтьева, «ранее замечавшиеся в поведении семинаристов склонности к нигилизму и юношескому буйству в новых условиях нашли себе удобный выход. Их действия порой не лишены были революционного романтизма, который у части воспитанников перерастал в фанатизм разрушения. Понятно, что таковых было меньшинство, но иные из них становились образцом агрессивности, неверия и аморализма. В любом случае, по некоторым подсчетам, в руководящем ядре эсеров «поповичи» составляли 9,4%, у большевиков - 3,7%, кадетов - 1,6%. В последующем «поповичей» в рядах революционеров вроде бы не прибавилось, но не будет преувеличением сказать, что именно семинарский тип мировосприятия оказался характерен для революционной элиты в целом». В.И. Вернадский упоминал как характерный типаж революционера - «очень ограниченный коммунист из поповичей».
Скорее всего, именно поэтому "Капитал" Карла Маркса был воспринят в среде семинаристов-социалистов как своего рода "священное писание"; большевистские лидеры превратились в святых "апостолов" с культом личности; их божественные "деяния" не допускали никакой критики; критикующие объявлялись богохульниками; их пытали и казнили как еретиков в застенках средневековой инквизиции.
Николай Бердяев давно уже это приметил и описал: "B Poccии материализм принял coвceм иной xapaктep, чем на Западе. Материализм превратился в cвoeoбpaзнyю дoгмaтикy и тeoлoгию. Это пopaжaeт в материализме коммунистов. Ho yжe в 60-x гг. материализм получил эту теологическую oкpacкy, он cтaл мopaльнo обязaтeльным догматом и за ним была cкpытa cвoeoбpaзнaя нигилиcтичecкaя acкeзa. Был создан матepиaлиcтичecкий кaтexизиc, кoтopый был ycвoeн фaнaтичecки шиpoкими cлoями лeвoй pyccкoй интеллигенции. He быть материалистом было признано нравcтвeннo подозрительным. Если вы не материалист, то значит вы за пopaбoщeниe чeлoвeкa и нapoдa. Отношениe pyccкиx нигилиcтoв к нayкe было идoлoпoклoнничecким. Haукa, — под кoтopoй пoнимaлиcь, главным oбpaзoм, ecтecтвeнныe нayки, в то вpeмя oкpaшeнныe в мaтepиaлиcтичecкий цвет, — cтaлa пpeдмeтoм вepы, oнa была пpeвpaщeнa в идол. B Poccии в то время были и замечательные учёные, кoтopыe пpeдcтaвляли ocoбeннoe явлeниe. Ho нигилисты-просветители не были людьми науки. Это были верующие люди и дoгмaтичecки вepyющиe».
Ныне тип догматически верующего социалиста представляет Александр Проханов, выходец из сектантской среды молокан.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Кстати, в 1905–1908 годах положение семинаристов было улучшено: они смогли поступать во все университеты при условии сдачи экзамена по гимназическим курсам физики, математики и одного нового языка, а в кое–какие технические вузы их стали принимать на общих основаниях с гимназистами и реалистами.
Использованы статьи: Предыстория отца Федора Вострикова и Революционные идеи семинаристов.
