Квази-религиозная природа социализма.

Один молодой советский философ написал книгу о происхождении религии с точки зрения марксистской социологии. В дискуссии, в которой обсуждалась эта книга, на автора в угрожающей форме напали за то, что он ничего не говорит в своей книге о взглядах Ленина на магию и тотемизм. Автор книги в отчаянии развёл руками и воскликнул, что во всех сочинениях Ленина нет ни одного слова ни о магии, ни о тотемизме, и что он не знает, что делать. Смысл этого нелепого диалога понятен: сочинения Ленина - "священное писание" для коммунистов, а в св. писании все вообще вопросы должны быть предрешены.

Для коммунистов Ленин был мессией, человеко-богом, наказывающим злых и выставляющим их на всеобщее обозрение под именем Детей Тьмы. По их представлению, Ленин - это недоступный для порока (т. е. принципиально "непорочный", безгрешный), неподкупный человек, заступник и спаситель всех униженных и обделённых, пришедший покарать огнём и мечом богатых и безжалостных.



( Read more... )

О современном народном "традиционализме".

Современных россиян, испытывающих чувство ностальгии по СССР, тоже можно назвать "традиционалистами". Только они, в отличие от меня, очень "мелкие" традиционалисты. "Мелкие" в том смысле, что плещутся в водичке у самого бережка, как детки малые, и не решаются заходить поглубже. Мотивы их "традиционализма" ясны, они имеют скорее психологическую основу: тут главную роль играет отрицание нынешней российской реальности. Если современная реальность стоит под знаком "минус", то реальность прошедшая, советская, автоматически приобретает знак "плюс". Таким образом "советское" 30-летней давности становится символом отрицания современного "российского". Реакция "совка" на бардак: "при Сталине такой хрени не было..."

Я тоже не в восторге от нынешней реальности, но в поисках примеров лучшего общественного устройства я заглядываю гораздо дальше, - в эпоху матриархата, например. Поэтому мой "традиционализм" гораздо более "глубокий". Я считаю, что менять современный "капитализм" на советский социализм - это всё равно, что менять шило на мыло. Слишком мало между ними различий, так что, по сути, "от перестановки слагаемых - сумма не меняется". Коммунизм есть царство сытости плоти (в широком смысле этого слова); и капитализм - такое же царство. Поклонение Мамоне вместо Христа одинаково свойственно и капитализму, и социализму. Тогда как с христианством - уже "нестыковочки": христианство - религия духа, а социализм - религия брюха. Идеал христианства - иерусалимская община святых. "У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё было у них общее.  Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые вла­дели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нуж­ду" (Деян.4, 32-36). Понятно, что такого братства и близко не было в стране Советов. Зато в традиционных обществах эпохи палеолита люди жили как иерусалимская община святых. Это теперь называется Золотым Веком истории человечества. Это была эпоха матерей, потому что матери стояли во главе рода, а все члены рода являлись её детьми, одинаково любимыми. Интересно, что даже в самых "безумных" своих фантазиях социалисты-утописты никогда не додумывались о восстановлении матриархальных отношений в идеальном обществе будущего. Советские "экспериментаторы" даже и не заикались об этом. "Кишка тонка". Про сегодняшних "традиционалистов" я вообще молчу: предел их желаний - "вернуть всё в зад" - восстановить СССР (со всеми его "болячками" и "язвами").

О царстве Антихриста.

В продолжение поста Что век грядущий нам готовит?

Исторический процесс имеет двойственный характер. В нём постоянно борются и возрастают две противоположные тенденции. Один поток идёт ко Христу, другой - к Антихристу. Ещё библейские пророки, говоря о торжестве Бога на земле, предвидели возрастание злых сил в конце истории (символы Гога и Магога у пророка Иезекииля).

Мелкие антихристы (с маленькой буквы), своего рода "предтечи" грядущего Антихриста (с большой буквы), всегда "мельтешили" в истории. Нерон, Калигула, Аттила, Чингис-Хан, Иван Грозный, Пётр Первый, Сталин, Гитлер - "имя им легион". И за всеми ними стояли ведь толпы народа, поддерживавшие их правление. Ну никак не мог бы Нерон быть римским императором, если бы весь Рим воспротивился этому!

Значит, имеются в обществе такие люди, которые являются "бенефициарами" (т. е. выгодоприобретателями) режима Антихриста. Им выгоден этот режим, и именно из-за материальных выгод они его и поддерживают. Самый наглядный пример этой поддержки мы видим в опричнине Ивана Грозного. Как известно, Грозный царь поделил страну на "земщину" и "опричнину", и позволил опричникам безнаказанно грабить земские области.

Дьякон Андрей Кураев пишет: "До некоторой степени утешительно было бы считать, что Антихрист некоей неотразимой магической мощью насильно навяжет себя людям. Но в том-то и особенность последней исторической трагедии, что "народы со всею охотою сделаются его союзниками" (преп. Ефрем Сирин). Важно понять, что царство Антихриста не устанавливается внешне-чудесным образом. Оно не вторгается в наш мир из глубин преисподней. Оно постепенно зреет в человеческом обществе. Антихрист может быть избран и признан только в том случае, если его система ценностей ещё до его явления стала господствующей".

Значит, система антихристианских ценностей существовала и при Нероне, и при Чингис-хане, и при Петре Первом, но далеко не все люди принимали эту систему. А в конце истории подавляющее большинство людей примут эту систему, и тогда воцарится Антихрист.

Что же это за система? Нет ли вразумительного, удопопонятного описания её принципов? Оказывается, есть. В изображении Исраэля Шамира.

"Чтобы понять характер европейского преуспеяния, возьмём для примера осаждённый город. Пока голодные и слабые граждане ощущают единство своей судьбы, чувство братства поддерживает их. Но когда побеждает индивидуализм, когда клич "каждый - за себя!" открыто звучит на улицах, некоторые люди замечают, что с голодом можно справиться, если заняться людоедством. Сильное и спаянное общество ликвидирует людоедов. Но если чувство общности судьбы и братства подведёт, людоеды овладеют городом. Их поведение можно будет считать успешной стратегией выживания. Люди последуют их примеру, потому что люди обычно следуют успешной модели поведения".

Вот, собственно, и всё. Антихрист приходит и конец мира наступает, когда в мире уже не остаётся самопожертвования, когда общество становится предельно утилитарным. Людоедство в описании Шамира не следует понимать буквально; людоедом является всякий, кто безжалостно "дерёт три шкуры" с покупателя, кто обогащается любой ценой, даже ценою разорения ближних. Такие люди всегда были в истории, но вопрос - в количестве этого рода людей, в процентном соотношении с людьми, жертвующими собою. Если жертвы прекращаются, приходят Гоги и Магоги и пожирают людей, обратившихся в свиней. Ибо мир держится на жертве.

Алексей Осипов о российском антихристе

Как Святой Франциск объяснял брату Льву, что такое совершенная радость.

Однажды в зимнюю пору святой Франциск, идя с братом Львом из Перуджии к монастырю святой Марии Ангельской и сильно страдая от жестокой стужи, окликнул брата Льва, шедшего немного впереди, и сказал так: - Брат Лев, дай Бог, брат Лев, чтобы меньшие братья, в какой бы стране ни находились, подавали великий пример святости и доброе назидание; однако запиши и отметь хорошенько, что не в этом совершенная радость.

Идя дальше, святой Франциск окликнул его вторично: - Брат Лев, пусть бы меньший брат возвращал зрение слепым, исцелял расслабленных, изгонял бесов, возвращал слух глухим, силу ходить - хромым, дар речи - немым, и даже большее сумел бы делать - воскрешать умершего четыре дня тому назад; запиши, что не в этом совершенная радость.

И, пройдя еще немного, святой Франциск громко вскричал: - Брат Лев, если бы меньший брат познал все языки и все науки, и все писания, так что мог бы пророчествовать и раскрывать не только грядущее, но даже тайны совести и души, запиши, что не в этом совершенная радость.

( Read more... )

"Цветочек" из жизни св. Франциска Ассизского.

Однажды св. Франциск повелел брату Руффину идти в церковь Ассизи и проповедовать Евангелие. Но брату Руффину, погружённому в созерцание, казалось, что ему не дарована благодать проповедания. Тогда св. Франциск сказал: "Так как ты не сразу повиновался, повелеваю тебе именем святого послушания идти проповедовать нагим". Руффин тотчас разоблачается и нагой идёт в Ассизи. Встречавшиеся ему смеялись, говоря: смотрите, эти монахи предаются такому покаянию, что совсем выжили из ума.

Между тем св. Франциск начал укорять себя, ужасаясь, что подверг одного из самых знатных людей в Ассизи столь великому осмеянию. И тогда в духовном со-ревновании он разоблачается сам и бежит вдогонку за братом Руффином, чтобы просить у него прощения. Жители же Ассизи, увидя его, начали смеяться и над ним, полагая, что и он и брат Руффин ополоумели от излишнего покаяния.

Но когда св. Франциск, взойдя на кафедру, начал говорить об отречении от мира, о святом покаянии, о наготе и нищете распятого Христа, то все присутствующие на проповеди, вся великая толпа мужчин и женщин начала неудержимо плакать в невероятном благоговении сердца, и не только там, но и по всему Ассизи было в тот день столько плача по Страстям Христовым, что никогда не случалось там ничего подобного.

Бритые и небритые.

Интересная деталь из жизни имперского Рима. У римлян был широко распространён обычай удалять с тела все волосы: растительность на теле считалась уродством. Ни на одной женской статуе античных времён мы не видим ни лобковых волос, ни волос под мышками, так как принимались меры к их уничтожению. Сенека Старший ("Контроверсии", I, префикс, 8), что изнеженные юноши "пытаются превзойти женщин в гладкости тел". Особенно часто так поступали педерасты. Марциал пишет с грубой откровенностью (II, 62):

Волосы выщипал ты на груди, на руках и на икрах,
Да и под брюхом себе начисто ты их обрил.
Всё это ты, Лабиен, для любовницы делаешь, знаем.
Но для кого ты, скажи, задницу брил, Лабиен?

Вообще, конечно, в античности существовала эта оппозиция: с одной стороны - волосатые, косматые варвары, с другой стороны - цивилизованные римляне и греки. Но откуда пошла эта античная мода на сбривание волос? Кажется, в Китае её не было, хотя китайцы также противопоставляли себя северным варварам. Греки, скорее всего, научились этому от доиндоевропейского населения Эгеиды, то есть от пеласгов. Римляне - возможно, от этрусков, которых многие историки считают ближайшими родственниками пеласгов. И этруски, и пеласги в культурном отношении были гораздо выше греков и римлян. Как правило, завоеватели "заражаются" культурой завоёванных народов, если эта культура сильнее и выше культуры завоевателей. Сюда же присовокупим изображения лысых и бритых египтян, а также сохранившиеся настенные росписи минойской культуры.

Комедиант.

Октавиан Август в образе Юпитера.

Римский император Октавиан. Его гений представлялся римлянам не просто хранителем императора, а некоей высшей силой, вдохновляющей все его поступки и решения. Гению императора воздвигались святилища, появилось особое жречество, обслуживавшее этот культ. По всей империи устанавливались статуи Августа.Сенат постановил, чтобы за Августа молились как за спасителя государства, а на банкетах совершались возлияния в его честь.

А  сам он в глубине души считал себя всего-навсего актёром, выступающим на сцене жизни; это видно из его последних слов, которые почти полностью совпадают в изложении Светония ("Август", 99) и Кассия Диона (56, 30): "Друзей он спросил, как им кажется, хорошо ли он сыграл комедию жизни? И произнёс заключительные строки:

"Коль хорошо сыграли мы, похлопайте
И проводите добрым нас напутствием".

Кассий Дион добавляет: "С таким презрением он относился к человеческой жизни".

Откуда это презрение к собственной жизни? Не от стоиков ли? Или, может быть, это вполне нормальное и обычное самоощущение профессионального воина, каковым и был Октавиан Август? Во всяком случае, это сильно напоминает Путь воина в изображении Карлоса Кастанеды:

Ничто не имеет особого значения, поэтому воин просто выбирает какой-то поступок и совершает его. Но совершает так, словно это имеет значение. Его контролируемая глупость заставляет его говорить, что его действия очень важны, и поступать соответственно. В то же время он прекрасно понимает, что все это не имеет значения. Так что, прекращая действовать, воин возвращается в состояние покоя и равновесия. Хорошим было его действие или плохим, удалось ли его завершить - до этого ему нет никакого дела. (с) К.Кастанеда