Красная Гвардия.

Февраль 1917 года... В России произошла революция...



Было в этой революции нечто праздничное, карнавальное, "масленичное". Народ гулял и веселился, как будто в разгар зимы разверзлись небеса и на Петроград обрушился тёплый летний ливень. Он был и неожидан, и подготовлен давними призывами Руси "к топору" и ходульной риторикой в честь бури ("Буря! Скоро грянет буря" и т. п.). Встречен он был интеллигенцией Петрограда с изумлением и наивно-обломовской, "жениховской" радостью. Словно некий Дед Мороз - Родзянко или Керенский - постучался в дверь с давно ожидаемым известием... Лишь в годы "белой" эмиграции наступит отрезвление, и Георгий Иванов скажет о всеобщей странной растерянности, царившей в России 1917 года:

"Овеянный тускнеющею славой,
В кольце святош, кретинов и пройдох,
Не изнемог в бою Орёл Двуглавый,
А жутко, унизительно издох..."

( Read more... )

 

Монтанисты (1).

Движение монтанистов [1] называется так по имени его основоположника Монтана из Мизии (Малая Азия).

Церковные историки Евсевий и Епифаний подчёркивают следующую немаловажную деталь из биографии Монтана. Будучи до обращения в Церковь жрецом-галлом культа Кибелы с его экстатической оргийностью и членовредительством, он, во время посвящения в таинства этой богини, находясь в состоянии исступления, сам оскопил себя, тем самым доказав свою преданность и верность этой языческой богине [2].

Подобная ревность проявилась и в обращении Монтана в Церковь: он отрёкся от своих родственников и отрешился от всего имущества (ср. Лк. 14:26-33). Однако бывший жрец не захотел войти в христианскую общину кротким и смиренным послушником, исполняющим волю своего епископа; с самого начала он стал проповедовать индивидуальное экстатическое общение с Богом. В местечке по имени Ардава (фригийская Мизия) Монтан обратил на себя внимание односельчан исступлениями, во время которых он держал странные речи на непонятном языке. В эти минуты он словно отрешался от своей личности; его устами говорил какой-то неизвестный вдохновитель.

Это вызвало большую молву не только в глухой провинции, где находилась деревушка Ардава, но и во всей Фригии и Малой Азии вплоть до Фракии. По мнению сторонников нового пророка, то было живое откровение миру Параклета (Св. Духа); другие же отказывались признать это и утверждали, что Монтан одержим бесами. Что касается самого Монтана, то он стал учить, что обетование о Духе-Утешителе не ограничилось только днём Пятидесятницы и что апостолы, сознавая себя имеющими только начаток Духа (Рим. 8:23; ср. Иак. 1:18), стремились к более высоким степеням духовности, которые и осуществились теперь в нём, Монтане. По его мнению, именно теперь наступила та эпоха, о которой предсказывал пророк Иоиль (2:28): "В последние дни излию от Духа Моего на всякую плоть". Теперь настало время полного откровения Параклета: пришёл Дух Истины, чтобы научить верующих всему (Ин. 14:26). Некоторые из учеников Монтана утверждали, что узнали от него больше, чем из всего закона, пророков и евангелистов, вместе взятых. Дошли даже до того, что говорили: "Параклет через Монтана открыл больше, чем Христос через Евангелие".

( Read more... )